Гриффин, Роджер
Поделись знанием:
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
 |
В этой биографической статье не указано место рождения. Вы можете помочь проекту, добавив место рождения в текст статьи.
|
| Ро́джер Д. Гри́ффин | |
| англ. Roger Griffin | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
исследователь фашизма |
Ро́джер Д. Гри́ффин (англ. Roger Griffin; род 31 января 1948) — британский политолог, доктор философии, профессор кафедры истории факультета гуманитарных наук Оксфрдского университета Брукса. Наибольшую известность приобрёл в качестве исследователя фашизма. Автор свыше пятидесяти глав и статей, посвящённых фашизму, правому радикализму, «новой правой», терроризму и религиозному экстремизму. Перевёл на английский язык отдельные работы итальянских политологов Норберто Боббио и Ферруччо Росси-Ланди.
Содержание
Биография
Первоначально изучал французскую и немецкую литературу в Оксфордском университете, а затем стал заниматься изучением истории идей в Оксфордском политехнике. Увлёкшись изучением ультраправых движений и режимом, в 1990 году он получил Оксфордском университете доктора философии за диссертацию в которой впервые развил свою теорию исследования фашизма.[1]
С 1990 года — член редакционной коллеги журнала Patterns of Prejudice.[1]
С 2003 года — член Королевского исторического общества.[1]
В 2005—2008 годы — соредактор журнала Totalitarian Movements and Political Religions.[1]
В 2008—2011 годы — являлся редактором секции религии и политики журнала Religion Compass.[1]
С 2011 года — редактор-консультант журнала Fascism: Journal of Comparative Fascist Studies.[1]
Научная работа
В соответствии с теорией Гриффина, изложенной в его первом труде, «Природа фашизма» (1991), фашизм представляет собой «род политической идеологии, мифическим ядром которого — в различных проявлениях — является палингенетическая форма ультранационализма»[2]. Другими словами, фашизм — это идеология, направленная на революционное обновление, «новорождение» (палингенез) нации, или расы, которая самими идеологами фашизма воспринимается как особый надличностный субъект истории, способный переживать как периоды упадка, обусловленного нарушением органической целостности нации, так и периоды восстановления или — в терминах данного подхода — периоды повторного рождения. В своей последней работе, «Модернизм и фашизм» (2007), Гриффин представил более развернутое определение фашизма как разновидности политического модернизма.[3]
Будучи родом политической идеологии, фашизм может принимать различные формы в зависимости от конкретного национального контекста. Так, идеологии Национальной фашистской партии Бенито Муссолини, Национал-социалистической немецкой рабочей партии Адольфа Гитлера, румынской «Железной Гвардии» Корнелия Кодряну и некоторые другие являются разновидностями родового фашизма.
Подход Гриффина основан на учении Макса Вебера об «идеальных типах», теории Майкла Фридена о политических идеологиях и трудах таких исследователей фашизма как Джордж Мосс, Стенли Пейн и Эмилио Джентиле. Несмотря на критику со стороны отдельных представителей как либеральной, так и (нео-)марксистской школ изучения фашизма, книги и статьи Гриффина оказали значительное влияние на исследование самых различных крайне правых идеологий.
Работы Гриффина привлекались в процессе рассмотрения судебного дела «Русское национальное единство против Г. Туз и "Ставропольской правды"»[4], и ссылки на них присутствуют в «Заключении политологической экспертизы», составленной сотрудниками Института социологии РАН по назначению Южно-Сахалинского городского суда по делу № 2-2077/98[5].
Научные труды
Монографии
- The Nature of Fascism. New York: St. Martin’s Press, 1991. ISBN 0-312-07132-9.
- Modernism and Fascism: The Sense of a Beginning under Mussolini and Hitler. Hampshire and New York: Palgrave, 2007. ISBN 1-4039-8783-1.
- A Fascist Century. Essays by Roger Griffin, edited by Matthew Feldman. Hampshire and New York: Palgrave, 2008. ISBN 0-230-22089-4.
Статьи
- Revolts against the modern world // Literature and History, vol. 11, no. 1, (Spring 1985) pp. 101–124.
- The Fascist Phoenix // Politics Review, vol. 2, no. 2, (Nov., 1991), pp. 2–5.
- Was Nazism Fascist? // Modern History Review, vol. 5, no. 1, (Nov. 1993), pp. 15–17.
- Identification and Integration: Conflicting Aspects of the Human Need for Self-transcendence within Ideological Communities', Journal for the Study of European Ideas, vol. 18, no. 1, pp. 11–23 (March 1993), pp. 11–23.
- Modernity under the New Order: The Fascist Project for managing the Future', (Thamesman Publications, Oxford Brookes School of Business imprint, 1994)
- Europe for the Europeans: The fascist vision of the new Europe', Humanities Research Centre Occasional Paper, no. 1, 1994.
- Romantic Twilight or Post-modernist Dawn?', Oxford Art Journal, vol. 18, no. 2, 1995, pp. 103–107.
- The Post-fascism of the Alleanza nazionale: A case-study in Ideological Morphology', Journal of Political Ideologies, vol. 1, no. 2, 1996, pp. 123–146.
- Totalitarian Art and the Nemesis of Modernity', Oxford Art Journal, vol. 19, no. 2, 1996, pp. 122–4.
- [www.history.ac.uk/eseminars/sem22.html I am no longer human. I am a Titan. A god!' The fascist quest to regenerate time'], Electronic Seminars in History, History of Political Thought (first published May 1998)
- The Sacred Synthesis: The Ideological Cohesion of Fascist Culture', Modern Italy, vol. 3, no. 1 (1998), pp. 5–23.
- Party Time: Nazism as a Temporal Revolution', History Today, vol. 49, no. 4 (April 1999), pp. 43–50.
- GUD Reactions: the patterns of prejudice of a neo-fascist groupuscule, Patterns of Prejudice, vol. 33, no. 2 (April 1999), pp. 31–50.
- Fascism is more than reaction, Searchlight, vol. 27, no. 4 (Sept. 1999), pp. 24–6.
- Between metapolitics and apoliteia: the New Right's strategy for conserving the fascist vision in the 'interregnum', Modern and Contemporary France vol. 8, no. 2, Feb. 2000, pp. 35–53.
- Pasts which shall not pass (or knowing what's right)', Patterns of Prejudice (vol. 34,
- Monuments and Motorways: de Felice's Ambiguous Legacy to Fascist Studies', (in Italian translation), Ideazione, vol. 6, no. 4, July 2000, pp. 211–4.
- „Racism“ or „rebirth“? The case for granting German citizenship to the alien concept 'generic fascism', Ethik und Sozialwissenschaften, vol. 11, no. 2, July 2000, pp. 300–3
- Interregnum or endgame? Radical Right Thought in the 'Post-fascist' Era', The Journal of Political Ideologies, vol. 5, no. 2, July 2000, pp. 163–78
- In the Shadow of the Megamachine: reflections on Golomstock's iron law of totalitarian art', Third Text, no. 51, 2000, pp. 29–38
- The Rebel with a Cause: Mussolini as a National Revolutionary 1909-1919', New Perspective, vol. 6, no. 1 (September 2000) pp. 31–5.
- Notes towards the definition of fascist culture: the prospects for synergy between Marxist and liberal heuristics', Renaissance and Modern Studies (vol. 42, Autumn 2001), pp. 95–115.
- Fatal Attraction: The Appeal of Nazism', New Perspective, (vol. 7, no. 2, December 2001), pp. 21–27.'The Reclamation of Fascist Culture', Review article for European History Quarterly vol. 31, no. 4, October 2001, pp. 609–20.
- The Primacy of Culture. The Current Growth (or Manufacture) of Consensus within Fascist Studies', The Journal of Contemporary History, vol. 37, no. 1 (2002), pp. 21–43.
- The Alleanza nazionale and the democratic right', Ideazione vol. 8, no. 3 (2002), pp. 101–108.
- The incredible shrinking ism: the survival of fascism in the post-fascist era', Guest editor's introduction July 2002 edition of Patterns of Prejudice (vol. 36, no. 3) devoted to the 'groupuscular right', pp. 4–8.
- Paper Tiger or Cheshire Cat? A Plain Spotter's Guide to Fascism in the Post-fascist era', Searchlight, November 2002, pp. 18–21.
- The palingenetic political community: rethinking the legitimation of totalitarian regimes in inter-war Europe', Totalitarian Movements and Political Religions Winter 2002, Vol. 3, No. 3, pp. 24–43
- From slime mould to rhizome: an introduction to the groupuscular right', Patterns of Prejudice, vol. 37, no. 1, (March 2003), pp. 27–50.
- Roots (or Rhizomes?) of 'Rootedness' Notes towards an intellectual history of the palingenetic right's revolt against the disembedding processes of Western modernity', Virtual talk for the conference 'Challenges to the New World Order: Antiglobalism and Counterglobalism', Amsterdam University, May 2003, presented at the conference by Matt Feldmann.
- Shattering crystals': the role of dream time in extreme right-wing political violencee, Terrorism and Political Violence, Vol. 15, No.1, Spring 2003, pp. 57–96.
- The Concept that came out of the Cold: The Progressive Historicization of Generic Fascism and its New Relevance to Teaching 20th Century History' History Compass (historiographical Website www.history-compass.com: Blackwell: 2003)
- Ecological Humanism and the Grounding of Utopia', New Humanist (November 2003)
- Hooked crosses and forking paths: The fascist dynamics of the Third Reich', Bulletin fuer Faschismus- und Weltkriegsforschung, No. 23 (July 2004), (Berlin, Organon): special issue on 'the dynamics of fascism', edited by Werner Roehr
- Fascism's new faces (and new facelessness) in the 'post-fascist' epoch, and its threats to contemporary democracy', main article (followed by two replies to criticisms) for Eraegen, Ethik, und Wissenschaft Vol 15, Issue 3, (Autumn 2004) [EWE acts as forum for discussion in German political science].
- God's Counterfeiters? Investigating the triad of fascism, totalitarianism, and (political) religion' 'editorial introduction to special issue of Totalitarian Movements and Political Religions (Vol. 5, No. 3, Winter 2004) on 'fascism as a totalitarian movement'
- Cloister or Cluster? The Implications of Emilio Gentile's Ecumenical Theory of Political Religion for the Study of Extremism' for special issue of Totalitarian Movements and Political Religion Vol. 6, No. 2, (Summer 2005) edited by Marina Cattaruzza .
- Europe for the Europeans: The fascist vision of the new Europe', republished (with updated sources) in reader (edited by Marius Babias) on European enlargement distributed at the Romanian Pavilion of the 51st Venice Biennale 2005.
- Introduction to (Cyprian Blamires ed.) A Historical Encyclopedia of World Fascism (New York, ABC-Clio, 2006)
- Ideology and culture' (in special issue of Journal of Political Ideologies devoted to ideology's relationship to other aspects of society) (63 Volume 11, Number 1 / February 2006)
- "The Holy Storm': Clerical Fascism through the Lens of Modernism', Totalitarian Movements and Political Religions (8.2, 2007) (Special Issue on clerical fascism)
- Springtime for Hitler', The New Humanist (July 2007) Faith in the Age of ISMs, THES (July 2007)
- Modernism, modernity, and fascism: a mazeway resynthesis', for a special issue of the journal Modernism/modernity Vol. 14, No. 2 (February 2008) Italian translation of 'Exploding the Continuum' in Mondoperaio (February 2008)
- Griffin R. [www.shekhovtsov.org/translations/Roger_Griffin-From_Slime_Mould_to_Rhizome.pdf From Slime Mould to Rhizome: An Introduction to the Groupuscular Right]. In Verkhovsky A.M. (ed.) The Top and the Bottom of Russian Nationalism (Moscow: 'Sova' Centre, 2007), pp. 223-254.
- Roger Griffin, [www.shekhovtsov.org/translations/Roger_Griffin-Palingenetic_Community.pdf The Palingenetic Political Community: Rethinking the Legitimation of Totalitarian Regimes in Inter-war Europe], Voprosy filosofii [academic journal Issues of Philosophy), No. 12 (2006), pp. 51-63.
- Springtime for Hitler, The New Humanist (July 2007)
- Faith in the Age of Isms, Times Higher Education Supplement (July 2007)
- Zurueck in die Zukunft' Damals (February; 02 2008)
- Modernity, modernism, and fascism: a mazeway resynthesis', article for Modernism/modernity (2008), Vol. 14, No. 2, special issue on modernism and fascism?
- Fascismo: la lettura marxista di un non marxista', Mondoperaio (Italian Socialist journal) May 2008, issue 3.
- Modernitate, modernism si fascism. O re-sintetizare a viziunii', Cuvantul, Vol. , No. September 2008.
- The Modern Shaft of Babel. Historicizing the 'Evil' of Nazism' in the Norwegian magazine Impuls (Autumn 2009)
- Pour une meilleure Entente entre specialiste francophones et anglophones du fascisme, Vingtieme Siecle, Revue d'Histoire, No. 108, October 2010, pp.53-69
- Translation of (108) [www1.ku-eichstaett.de/ZIMOS/forumruss.html ‘Studying the European Extreme Right: From New Consensus to New Wave?]’ to be published in the Russian academic journal Voprosy filosofii and the online journal Forum (2011)
- Fascism and the Avantgarde' (in Spanish) Afinidades, Granada 2011
- Translation of 'From Slimemould to Rhizome' for Estonian cultural journal Vikekaar plus brief article on Breivik: Afterthoughts on rhizomic extremism in the light of the Breivik massacre (October 2011)
- Studying Fascism in a Postfascist Age: From New Consensus to New Wave?', Fascism: Journal of Comparative Fascist Studies (e-journal), Feb 2012
- Political or ontological insecurity? The role of modernity in the rise of Hungarian Anti-Semitism in early 20th-century Europe’, for Judith Molnar (ed) Jogfosztás - 90 éve (Budapest: Holokauszt Emlékközpont, 2012
- Ideological Legitimation in Ideocracies’, Totalitarismus und Demokratie/Totalitarianism and Democracy, issue 1, 2012.(German)
- Football in No-Man’s-Land? The prospects for a fruitful ‘inter-camp’ dialogue within fascist studies for special issue of European Journal for Political Theory Vol. 9, No. 2, pp. 183–201 (2012) coedited by Roger Griffin and David Roberts
- Ideological Legitimation in Ideocracies’, Totalitarismus und Demokratie/Totalitarianism and Democracy, issue 1, 2012.(German)
- Researching fascism in Eastern Europe: catching-up or breaking new ground? Ukraiina moderna, 20 (2013)
- Fixing Solutions: Fascist Temporalities as Remedies for Liquid Modernity’, European Journal of Modern History, No. 4 (2014)
- Article on fascism for The Encyclopedia of Modern Political Thought (CQ Press, Sage, 2014)
- Fascism: Russian translation of article for Encyclopedia of Modern Political Thought (CQ Press, Sage, 2013-4) for the Russian political science journal Polis "Fashizm", in: Politicheskie issledovaniia (Russian Association of Political Science), no. 3, (2014), pp. 141–150
- [seminariofascismo.wordpress.com/2014/11/27/entrevista-con-roger-griffin-historiador-del-fascismo-europeo-y-la-crisis-de-la-modernidad/ Web article] based on interview for the Barcelona based SIdIF (Seminar of Researchers on Fascism) published November 2014 and published on-line on the Seminar’s website at
Научная редакция
- Fascism Oxford and New York: Oxford University Press, 1995. ISBN 0-19-289249-5.
- International Fascism: Theories, Causes and the New Consensus. London and New York: Oxford University Press, 1998. ISBN 0-340-70614-7.
- Fascism: Critical Concepts in Political Science / Roger Griffin, Matthew Feldman (Eds.). London: Routledge, 2004. ISBN 0-415-29015-5.
- Fascism, Totalitarianism, and Political Religion, London: Routledge, 2006. ISBN 0-415-34793-9.
- Fascism Past and Present, West and East: An International Debate on Concepts and Cases in the Comparative Study of the Extreme Right / Roger Griffin, Werner Loh, Andreas Umland (Eds.). Stuttgart: ibidem-Verlag, 2006. ISBN 3-89821-674-8.[6]
Статьи на русском языке
- Гриффин Р. [www.shekhovtsov.org/translations/Roger_Griffin-Palingenetic_Community.pdf Палингенетическое политическое сообщество: переосмысление легитимации тоталитарных режимов в межвоенной Европе] // Вопросы философии. 2006. № 12. С. 51-63.
- Гриффин Р. [www.shekhovtsov.org/translations/Roger_Griffin-From_Slime_Mould_to_Rhizome.pdf От слизевиков к ризоме: введение в теорию группускулярной правой] // Верхи и низы русского национализма / Под ред. А. М. Верховского. М.: Информационно-аналитический центр «Сова», 2007. С. 223—254.
- Гриффин Р. Сегодняшнее состояние и будущие направления сравнительных исследований исторического фашизма и неофашизма // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры. 2011. № 2. С. 257–277
Напишите отзыв о статье "Гриффин, Роджер"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.history.brookes.ac.uk/People/Academic/prof.asp?ID=584 Roger Griffin]. Faculty page at Oxford Brookes University. Проверено 18 мая 2016.
- ↑ Griffin Roger, [books.google.com.au/books?id=544bouZiztIC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false The Nature of Fascism]. London: Pinter; New York: St. Martin’s Press, 1991. P. 26.
- ↑ Шеховцов А. В. [ecsocman.hse.ru/data/2011/10/14/1267236091/10_AS_rev.pdf Roger Griffi n, Werner Loh, and Andreas Umland, eds. Fascism Past and Present, West and East: An International Debate on Concepts and Cases in the Comparative Study of the Extreme Right. Stuttgart: Ibidem-Verlag, 2006. 510 p. ISBN 978-3-8982-1674-6. ] // Laboratorium. 2011. № 2: 107–110
- ↑ [gdf.ru/books/books/delo6/ Библиотека]
- ↑ www.gdf.ru/books/books/delo6/035.html
- ↑ Об этой книге см.: www.amazon.com/gp/product/3898216748/ref=cm_arms_pdp_dp
Литература
- Блэмайэрс, Сайприан. (Cyprian Blamires). [www.politex.info/content/view/291/30/ Рец. на: Fascism Past and Present, West and East] // Политэкс. 2006. № 4.
- Умланд А. [ku-eichstaett.academia.edu/AndreasUmland/Papers/83962/_ Современные понятия фашизма в России и на Западе] // Неприкосновенный запас. 2003. № 5(31).
- Умланд А. [ku-eichstaett.academia.edu/AndreasUmland/Papers/89670/_2004-2006_ Фашизм и неофашизм в сравнений: западные публикации 2004—2006 гг.] // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры. 2007. № 1.
Ссылки
- [ah.brookes.ac.uk/staff/details/griffin/ Страница Роджера Гриффина на сайте Университета Оксфорд Брукс]
- [ah.brookes.ac.uk/staff/details/griffin/ Официальный блог Роджера Гриффина]
- [roger-griffin.blogspot.com/ Описание теории и перечень трудов Гриффина]
Отрывок, характеризующий Гриффин, Роджер
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
