Грондона, Хулио
Поделись знанием:
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
| Хулио Грондона | |
| Хулио Умберто Грондона | |
 | |
| Род деятельности: |
Спортивный чиновник |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
Хулио Умберто Грондона (исп. Julio Humberto Grondona; 18 сентября 1931, Авельянеда, провинция Буэнос-Айрес — 30 июля 2014) — аргентинский футбольный чиновник. Президент Ассоциации футбола Аргентины (избирался 9 раз[1]) и вице-президент ФИФА.
Содержание
Биография
Хулио Грондона начал карьеру в футболе 28 января 1956 года, когда он вместе со своим братом основал клуб «Арсенал» Саранди. Грондона занимал пост президента команды с 1957 по 1976 год. После чего стал президентом другой команды, «Индепендьенте», где проработал до 1979 года. До этого, с 1962 года, Грондона был членом правления клуба, занимая пост руководителя субкомиссии профессионального футбола. Во время его руководства клубом, «Индепендьенте» выиграл два чемпионата Аргентины. В 1979 году Грондона был назначен президентом Ассоциации футбола Аргентины. Позже он стал вице-президентом ФИФА, заняв пост президента Комиссии по финансам и стал членом Совета по маркетингу и телевидению.
Во время его руководства АФА, сборная Аргентины выиграла чемпионат мира 1986, дважды стала обладателем Кубка Америки и два раза завоевала золотые медали на Олимпийских играх[2]. Также большим достижением во время его правления стало строительство комплекса Абитасиональ Депортиво, где располагались сборные Аргентины всех возрастов.
Скончался 30 июля 2014 года в больнице от сердечной недостаточности, перед операцией[3].
Скандалы
- В 1969 году Грондона был на год дисквалифицирован АФА за то, что напал на судью Филаккьоне.
- В 2003 году Грондона попал в скандал, ответив на вопрос, «почему в аргентинском футболе нет арбитров евреев», что «евреи не становятся арбитрами Примеры чемпионата Аргентины, потому что мир футбола — это что-то тяжелое, трудное, а евреям не нравятся тяжелый труд»[4]. Из-за этого журналист, задавший такой вопрос был уволен, а в отношении Грондоны было возбуждено судебное разбирательство[5].
- В 2010 году Грондона был обвинён главным тренером сборной, Диего Марадоной, в том, что обманул его. В частности, Грондона, утверждавший, что Марадона сохранит свой пост, потребовал от Диего уволить семь человек из его штаба[6]. Игрок национальной команды, Карлос Тевес, также сказал, что Грондона обманул Марадону[7]. На эти обвинения Грондона ответил, что Марадона неправильно интерпретировал его слова[8].
- В 2011 году Грондона заявил, что проголосовал бы за Англию на выборах хозяйки чемпионата мира 2018, только если бы эта страна возвратила Аргентине Фолклендские острова[9]. На выборах хозяев чемпионата мира 2022 года он отказался голосовать за США, поскольку его голос мог бы трактоваться и как поддержка заявки Англии на 2018 год, поэтому он поддержал Катар.
- В 2014 году сын Грондоны был обвинён в спекуляции билетами на матчи чемпионата мира в Бразилии[10].
Напишите отзыв о статье "Грондона, Хулио"
Примечания
- ↑ [www.championat.com/football/news-962508.html Грондона избран президентом аргентинской футбольной ассоциации в девятый раз]
- ↑ [www.lanacion.com.ar/nota.asp?nota_id=714017 Julio Grondona: el caudillo que lleva el fútbol en un puño]
- ↑ [football.ua/argentina/news/244845.html Умер президент АФА Хулио Грондона]
- ↑ [www.lanacion.com.ar/nota.asp?nota_id=582271 Postergan nuevamente la audiencia entre Grondona y la DAIA]
- ↑ [blogs.clarin.com/nngallotta/2008/3/10/la-censura-el-periodismo-deportivo La censura en el periodismo Deportivo]
- ↑ [www.championat.ru/football/news-557153.html Марадона: Грондона обманул меня, а Билардо предал]
- ↑ [www.championat.ru/football/news-568317.html Тевес: сеньор Грондона обманул Марадону]
- ↑ [www.championat.ru/football/news-557157.html Грондона: я не обманывал Марадону]
- ↑ [www.championat.ru/football/news-828160.html Грондона: англичане жалуются по любому поводу]
- ↑ [www.theguardian.com/football/2014/jul/04/son-fifa-vice-president-julio-grondona-humberto-ticket-scandal-world-cup Son of Fifa vice-president Julio Grondona caught up in ticket scandal]
Ссылки
- [www.elgrafico.com.ar/2008/10/31/C-131-la-palabra-final-la-tiene-pekerman.php «La palabra final la tiene Pekerman»]
Отрывок, характеризующий Грондона, Хулио
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
