День любви (фильм)

День любви
Жанр	боевик драма
Режиссёр	Александр Полынников
Автор сценария	Юрий Манусов Игорь Побережский Григорий Елизаветский
В главных ролях	Юрий Чернов Сергей Газаров Андрей Болтнев Анна Назарьева Андрей Смоляков Лев Перфилов Татьяна Бедова Игорь Шарапов Владимир Мышкин Андрей Гончар
Оператор	Аркадий Повзнер
Композитор	Георгий Черкасов Виктор Голубец
Кинокомпания	Одесская киностудия, компания «Алан»
Длительность	96 мин.
Страна	СССР СССР
Язык	русский
Год	1990
IMDb	ID 0099402
Выход фильма «День любви»

К:Фильмы 1990 года

«День любви» — советский художественный фильм, драма, боевик снятый в 1990 году режиссёром Александром Полынниковым. Один из первых фильмов отечественного кооперативного кино.

Сюжет

Краткое содержание

Действие происходит в 1990 году, на заключительном этапе советской перестройки. Место действия — промышленный моногород, структурированный вокруг автомобильного завода. (По всей видимости, речь идёт о КамАЗе в Набережных Челнах.) Коррумпированный администратор (имя и должность не названы, но по смыслу это секретарь горкома КПСС или как минимум председатель горисполкома) запланировал крупную махинацию — продажу пятнадцати большегрузных автомобилей КамАЗ ташкентскому подпольному миллионеру Каримову. Цена вопроса — 3 миллиона рублей, которые Каримов должен доставить наличными.

Этот план становится известен правоохранительным органам. В город прибывает из Москвы следователь прокуратуры Рютин. Милиция арестовывает некого бухгалтера, связного между местными коррупционерами и Каримовым. Он начинает давать показания. Выясняется, что на связь с Каримовым выходил также криминальный авторитет Безуглов по кличке «Охотник».

Безуглов — человек состоятельный и адаптированный в обществе, его хорошо знают в органах власти и на автозаводе. Он состоит в подчинении коррумпированного администратора, они совместно осуществляют преступную деятельность. «Охотник» руководит преступной бандой - «моталкой», состоящей из криминальных подростков, в основном воспитанников интерната и учащихся ПТУ. Курирует банду художник Костя. Безуглов также имеет личную охрану — это бандиты другого уровня, более взрослые (лет 25-30), лучше подготовленные, вооружённые огнестрельным оружием. Командует ими бригадир по имени Акай, при нём постоянный напарник по кличке «Валет».

Параллельно развивается другая сюжетная линия. В городе проводится конкурс красоты. Титул «королевы» завоёвывает добрая наивная девушка Кристина Кашина, дочь западногерманского инженера, живущая с матерью и отчимом Николаем, рабочим автозавода. На день рождения Кристины приезжает из ФРГ её отец Маттиас, технический консультант автозавода.

Администратор — партнёр Каримова приказывает Безуглову отвлечь внимание правоохранительных органов от операции по продаже грузовиков. Способ оставлен на усмотрение «Охотника». Он планирует на день передачи КамАЗов серию изнасилований, которой даёт циничное название «День любви». Члены «моталки» во главе с Костей нападают на девушек. Сам Безуглов проникает к Кристине Кашиной и насилует её.

Николай Кашин и Маттиас Херр решают найти насильников и расправиться с ними (милиции они явно не доверяют). С помощью раскаявшегося подростка из «моталки» по кличке «Пикассо» им удаётся захватить Костю. Они привозят его на автозавод, Николай подвешивает перед горящей печью и требует назвать того, кто изнасиловал Кристину. Костя признаётся: Безуглов.

В это время на завод проникает посланный «Охотником» Акай с тремя бандитами. Маттиас включает аппаратуру, которая убивает троих, но сам Акай с пистолетом захватывает Кристину. От выстрела Акая в панель управления происходит самопроизвольное движение автоматики. Привязанный Костя сгорает в печи, о чём Николай сожалеет.

Акай держит Кристину под прицелом и шантажирует Николая: «Что тебе сказал Костя?!» (впоследствии это выражение некоторое время было обиходным в криминальных группировках 1990-х годов). Маттиас и Николай вступают в драку. Акай лучше подготовлен, но он роняет пистолет, который оказывается в руке Маттиаса, и бежит.

Администратор узнаёт от Безуглова про ситуацию с Кристиной и сложности в «моталке». Он делает подручному жёсткий выговор. В охотничий домик Безуглова приезжают двое киллеров и убивают его вместе с проституткой Светой (вероломной подругой Кристины). Они буквально на минуту опережают Николая, приехавшего с той же целью на угнанном грузовике.

За операцию прикрытия администратор берётся сам. У здания городского управления МВД организован несанкционированный «митинг протеста». Демонстранты якобы требуют привлечь насильников к ответу. Реально цели иные — толпа под командованием Акая сметает милицейское оцепление, бандиты прорываются в здание, избивают милиционеров. Захвачены ключи от камер, раскрыты двери, арестованные члены «моталки» выходят на волю. «Валет» вскрывает сейф, захвачена милицейская документация. Ударом заточки Акай убивает свидетеля-бухгалтера.

Во время митинга Рютин доставляет в УВД Николая Кашина. Однако он едва успевает начать допрос, как здание оказывается захвачено. Следователя и допрашиваемого избивают до потери сознания.

В это время на загородном шоссе осуществляется операция по передаче грузовиков Каримову. Деньги получены, документы переданы, шофёры заменены. КамАЗы уходят в Узбекистан. Кейс с тремя миллионами передан в «Волгу» коррумпированному администратору. Криминальная операция проведена успешно. Однако шофёр «Волги» (ни разу прежде не появлявшийся в фильме) стреляет хозяину в висок, бросает кейс на заднее сиденье и быстро уезжает.

Заключительный эпизод: Рютин с перевязанным лбом приезжает в аэропорт. Он вызывает на допрос Валентину — мать Кристины, жену Николая. Звук отключён, но Кристина явно узнаёт об отчиме. Оставив Маттиаса, она бежит за милицейской машиной. Судьба Николая неясна, финал открыт.

Приметы времени и характерные особенности

Подростковые банды ( «моталки») были характерны для ряда советских городов, особенно Поволжья и Татарской АССР. Наибольшего масштаба достигала ещё в 1970-е годы криминальная активность казанской банды Тяп-Ляп.

На протяжении всего фильма коррумпированный администратор ни разу не показан лицом к зрителю. Когда его труп выпадает из «Волги», становятся заметны густые чёрные брови — аллюзия, связанная с Л. И. Брежневым.

Важный персонаж картины Каримов появляется лишь в одном из завершающих эпизодов. При этом он не произносит ни слова. Тем самым как бы подчёркивается его теневой вес и влияние.

В отличие от большинства советских фильмов данной тематики, «День любви» оканчивается фактическим торжеством преступников; не личным — трое главарей убиты — но как социальной категории. По некоторым оценкам, в этом проявлялась «метка времени», страх позднеперестроечного сознания перед социальными потрясениями, волной политизированного криминала.

В ролях

Актёр	Роль
Анна Назарьева	Кристина Кашина Кристина Кашина
Андрей Болтнев	Николай Кашин, отчим Кристины, рабочий автозавода Николай Кашин, отчим Кристины, рабочий автозавода
Юрий Чернов	Маттиас Херр, отец Кристины, немецкий инженер Маттиас Херр, отец Кристины, немецкий инженер
Татьяна Бедова	Валентина, мать Кристины Валентина, мать Кристины
Владимир Наумцев	Рютин, следователь по особо важным делам Рютин, следователь по особо важным делам
Сергей Газаров	Вадим Безуглов («Охотник»), криминальный авторитет Вадим Безуглов («Охотник»), криминальный авторитет
Владимир Мышкин	«человек из «Волги», коррумпированный администратор, главарь мафии «человек из «Волги», коррумпированный администратор, главарь мафии
Андрей Смоляков	Костя Тыпин, бандит-художник, главарь «моталки» Костя Тыпин, бандит-художник, главарь «моталки»
Леонид Муратов	Акай, бандитский бригадир, охранник «Охотника» Акай, бандитский бригадир, охранник «Охотника»
Владимир Топцов	«Валет», бандит, напарник Акая «Валет», бандит, напарник Акая
Игорь Гринштейн	Каримов, ташкентский мафиози, покупатель КамАЗов Каримов, ташкентский мафиози, покупатель КамАЗов
Лев Перфилов	бухгалтер, агент мафии бухгалтер, агент мафии
Руслан Ангельчук	«Пикассо», раскаявшийся член «моталки» «Пикассо», раскаявшийся член «моталки»
Игорь Шарапов	Шкурко («Пистон»), член «моталки» Шкурко («Пистон»), член «моталки»
Анна Иваницкая	Света, проститутка «Охотника» Света, проститутка «Охотника»
Александр Гловяк	погромщик-«афганец» погромщик-«афганец»
Андрей Гончар	швейцар швейцар

Создание фильма

• Фильм основан на реальных событиях, происходивших в 1980-х годах в городе Брежнев.
• Это один из первых фильмов, снятых на частные деньги, которые режиссёру собрали челнинские рабочие завода «КамАЗ», чтобы тот снял фильм о жизни города и рабочих. В съёмках участвовали водители-испытатели.
• Сценарий про заводскую жизнь трудового коллектива завода был написан челнинцем Юрием Манусовым, но режиссёр Александр Полынников почти все «комсомольское» отсёк и придумал детективную линию, основанную на череде изнасилований, и «голый» сюжет.
• Спустя 20 лет после съёмок фильма Юрий Манусов был настроен устроить юбилейный показ, собирался пригласить актёров фильма, которые сейчас стали довольно знаменитыми. Но не смог найти плёночную копию, чтобы показать в кинотеатре.
• В фильме довольно часто присутствуют завод и автомобили «КамАЗ», что является своего рода одной из первых скрытых реклам в советских фильмах.
• Также можно заметить скрытую рекламу появившегося в тот период автомобиля «Ока», а также сигарет (в одном эпизоде). Особенно это явно выражено в сцене ухода погони маневренной машины-малютки от неповоротливой армии преступников.

Саундтрек

Исполнитель	Песня
Jean Michel Jarre	Magnetic Fields 2
David Hasselhoff	Lights in the Darkness
Les Mckeown	It’s a Game (instrumental version)
Les Mckeown	It’s a Game (long version)

Интересные факты

• Режиссёр Александр Полынников женат на исполнительнице главной роли фильма Анне Назарьевой. Когда они поженились, ей было 18, а ему 46 лет. Впоследствии Полынников снял её практически во всех своих фильмах, в некоторых из них Назарьева появлялась обнажённой.
• В фильме главные герои смотрят по телевизору американский боевик «Кобра», где герой Сталлоне убивает своего врага, отправив его в заводскую печь. Впоследствии точно таким же образом один из них сжигает (ненамеренно) одного из насильников своей дочери.

Ссылки

• [megabook.ru/article/День%20любви Фильм «День любви»] в Мегаэнциклопедии Кирилла и Мефодия
• [www.kinomania.ru/movies/d/Den_lyubvi/index.shtml День любви на kinomania.ru]
• [www.chelnyltd.ru/tema_nomera/den_lyubvi_i_drugie_kinoistorii_goroda Информация о съёмках фильма День любви]

Отрывок, характеризующий День любви (фильм)

Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его: