Дни и ночи Молли Додд

Дни и ночи Молли Додд
The Days and Nights of Molly Dodd
Формат	Комедия-драма
Создатель	Джей Тарсес
В ролях	Блэр Браун Джеймс Грин Морин Андерман Сэнди Фэйсон Эллин Энн Маклери
Страна	США США
Количество сезонов	5
Количество серий	65
Трансляция
Телеканал	NBC (1987-1988) Lifetime (1988-1991)
На экранах	с 21 мая 1987 по 8 мая 1991
Формат видео	480i

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Дни и ночи Молли Додд» (англ. The Days and Nights of Molly Dodd) - американский телевизионный сериал, созданный Джеем Тарсесом с Блэр Браун в главной роли. В центре сюжета находилась Молли Додд, разведенная женщина из Нью-Йорка, которую можно охарактеризовать как яппи. Сюжет разворачивался вокруг постоянных смен работ и отношений с мужчинами и иногда с женщинами.

«Дни и ночи Молли Додд» стартовал летом 1987 года на NBC и вскоре оказался любим критиками за свою новизну в демонстрации на телевидении сложной женщины за 30-ть без мужа и детей, что резко контрастировало с другими шоу тех лет. Основным прорывом сериала считается съемка его одной камерой и без закадрового смеха, формат, который не был распространен на телевидении вплоть до середины 2000-х, а также совмещение комедии и драмы в рамках хронометража ситкома и развитие сюжетных линий не на один, а на несколько эпизодов. Первый сезон нашел умеренный рейтинговый успех в линейке Must See TV и затем NBC дал шоу второй сезон, также показанный в качестве летней замены. Канал в итоге закрыл шоу не показав последний эпизод второго сезона, однако вскоре кабельная сеть Lifetime решила возродить проект и в итоге произвела еще три сезона. Финал был показан в 1991 году, также получая похвалу от критиков.

За период своей пятилетней трансляции, сериал одиннадцать раз выдвигался на премию «Эмми», в том числе и пять раз в категории «Лучшая актриса в комедийном телесериале». Также сериал был отмечен премией Гильдии сценаристов США.

Ссылки

• «Дни и ночи Молли Додд» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Дни и ночи Молли Додд

– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»