Дом Анненковых
| Здание | |
Дом Анненковых
| |
 Дом Анненковых в 1931 году | |
| Страна | Россия |
| Москва | Улица Кузнецкий Мост, 5/5 — Улица Петровка, 5/5 |
| Автор проекта | неизвестен |
| Строительство | ???—1776 годы |
| Состояние | Разрушен в 1946 году |
Дом Анненковых (Анненковой) — жилой дом, построенный в 1776 году для генерал-губернатора Сибири И. В. Якоби, перешедший затем его дочери А. И. Анненковой. В этом доме прошло детство и юность декабриста И. А. Анненкова. Позднее здание стало доходным, здесь размещались гостиницы, рестораны и кафе, которые посещали многие известные деятели культуры и искусства. Дом Анненковых имел официальный статус памятника архитектуры. Разрушен при реконструкции Петровки в 1946 году.
История
В середине XVIII века этим участком владел майор С. А. Шепелёв, затем его сын, а после него поручик А. А. Шереметев. В 1776 году для генерал-губернатора Сибири И. В. Якоби на углу с Петровкой был построен большой дом с классической полуротондой, к которой с двух сторон примыкали два симметричных трёхэтажных корпуса. По предположению искусствоведа И. Э. Грабаря, автором здания являлся русский зодчий В. И. Баженов.[1][2] В 1786 году дом достался в приданое дочери Якоби Анне Ивановне, вышедшей замуж за отставного капитана А. Н. Анненкова. В 1792 году к дому вдоль Петровки было пристроено двухэтажное строение.[2]
После смерти мужа в 1803 году А. И. Анненкова владела домом единолично. За баснословное богатство Анненкову прозвали «королевой Голконды».[3][2] В этом доме прошли детские и юношеские годы её сына, декабриста, члена Южного общества И. А. Анненкова. Быт семьи Анненковых описан в воспоминаниях жены декабриста француженки Полины Гёбль (в замужестве Прасковья Егоровна Анненкова):
|
Мне, как иностранке, казалось, что я попала в сказочный мир. Дом был громадный, в нём жило до 150 человек, составлявших свиту Анны Ивановны. Парадных комнат было без конца, но Анна Ивановна никогда почти не выходила из своих апартаментов.[3] | 
|
История отношений И. Анненкова и П. Гёбль положена в основу романа А. Дюма «Учитель фехтования», оперы Ю. Шапорина «Декабристы» и вошла сюжетной линией в фильмы А.В.Ивановского «Декабристы» (1926) и В. Мотыля «Звезда пленительного счастья».[4] Дом принадлежал Анненковым до 1837 года, когда был продан Михалковым, которые владели им вплоть до революции 1917 года.[5] В 1820-х — 1830-х годах в доме размещалась известная «Книжная лавка с библиотекой для чтения Урбена» (позднее — Монигетти), которую часто посещал А. С. Пушкин. В конце 1830-х годов дом был перестроен под гостиницу француза Транкиля Ярда (Яра), получившую название «Франция», а затем «Тонини», в которой останавливались писатели И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин, декабристы С. П. Трубецкой и Н. И. Тургенев. Во второй половине XIX века в доме размещались: «Парижский галантерейный магазин Торбека», книжный магазин М. О. Вольфа, «Библиотека для чтения Я. Л. Попера», редакция журнала «Родина», магазин цветов Фомина. В разные годы здесь также работали фотоателье М. М. Панова, В. Г. Чеховского, Д. И. Песчанского, Н. И. Свищева, М. С. Наппельбаума.[6] В ателье Наппельбаума были сделаны многие ставшие впоследствии известными фотопортреты — Блока, Есенина, Ахматовой, Шаляпина, Ленина. Здесь же находились кинотеатр «Мефистофель» и популярное кафе-кондитерская «Трамбле», славившееся своими мармеладами из различных фруктов. После революции в помещениях бывшей кондитерской открылось кафе поэтов «Музыкальная табакерка», где читали свои произведения Маяковский, Есенин, Шершеневич, Бурлюк, пел Вертинский.[7][8] В 1920 году в здании разместилась редакция «Большой советской энциклопедии», возглавляемая О. Ю. Шмидтом.[6] С 1943 года в доме жил музыковед и композитор Б. В. Асафьев.[9]
Несмотря на официальный статус архитектурного памятника, дом был разрушен при реконструкции Петровки в 1946 году, а на его месте по проекту ландшафтного архитектора М. П. Коржева был разбит сквер, где в течение четырёх десятилетий находилась летняя веранда кафе «Дружба».[5][10] В 2002 году на углу с Петровкой был возведён офисно-торговый «Берлинский Дом», решение о строительстве которого было принято Мэром Москвы Ю. М. Лужковым и бургомистром Берлина. Над разработкой архитектурного проекта здания работал авторский коллектив под руководством Ю. П. Григорьева, И. К. Бартошевича и К. Д. Кребса.[11][12] Фасад дома имеет симметричную композицию с двумя акцентированными входами и окаймляющей здание галереей. Здание венчает мансарда с арочными остеклёнными элементами, а угловые эркеры оформлены башенками.[13] По мнению архитектурного критика Н. С. Малинина, «Берлинский дом» нарушает сложившийся масштаб застройки улицы и входит в список десяти «самых уродливых» зданий, построенных в Москве в конце 1990-х — начале 2000-х годов.[12]
Напишите отзыв о статье "Дом Анненковых"
Примечания
- ↑ Митрофанов, 2008, с. 126.
- ↑ 1 2 3 Михайлов, 2007, с. 246.
- ↑ 1 2 Анненкова П. Г. [az.lib.ru/a/annenkowa_p_e/text_0010.shtml Воспоминания]. — М.: Захаров, 2003. — 384 с. — ISBN 5-8159-0323-X.
- ↑ Калашникова Е. Ф. [encycl.chita.ru/encycl/person/?id=265 Анненкова П. Е.]. Энциклопедия Забайкалья. Проверено 19 февраля 2011. [www.webcitation.org/69qzQkkUV Архивировано из первоисточника 12 августа 2012].
- ↑ 1 2 Михайлов, 2007, с. 247.
- ↑ 1 2 Сорокин, 1991а, с. 76.
- ↑ Колодный, 2004, с. 296.
- ↑ Митрофанов, 2008, с. 129.
- ↑ Трофимов, 1972, с. 159.
- ↑ Иванов В. И. [www.gardener.ru/page_1240.html Коржев Михаил Петрович](недоступная ссылка — история). www.gardener.ru. Проверено 19 февраля 2011. [web.archive.org/20090415165750/www.gardener.ru/page_1240.html Архивировано из первоисточника 15 апреля 2009].
- ↑ Васильев А. [retail-tech.ru/food/articles/1702/28972/ Ich bin Moskauer]. Портал «Продукты питания» (февраль 2004). Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/6IE7wgdTV Архивировано из первоисточника 19 июля 2013].
- ↑ 1 2 Малинин Н. [www.ng.ru/architect/2002-03-06/9_buildings.html Оживший сумбур вместо застывшей музыки] // Независимая газета. — 6 марта 2002. — № 2.
- ↑ [www.mperspektiva.ru/mpold/files/detail.aspx@id=517e2798-553e-47b4-9871-99bd351a992b&nid=bcc355ef-9fda-434d-8c0c-2ef6ca7e3088 Берлин на Петровке] // Московская перспектива. — 1 июля 2003. — № 24.
Литература
- Митрофанов А. Г. Прогулки по старой Москве. Петровка. — М.: Ключ-С, 2008. — С. 120—148. — 270 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-93136-057-7.
- Михайлов К. Москва погибшая. 1917—2007. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — С. 246—247, 253. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-19132-1.
- Сорокин В. В. [mos-nj.narod.ru/1990_/nj9102/B/index.htm Памятные места на древней дороге в село Высокое] // Наука и жизнь. — 1991а. — № 2. — С. 75—76.
- Колодный Л. Е. Москва в улицах и лицах. Центр. — М.: Голос-Пресс, 2004. — С. 229—254. — 512 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7117-0463-X.
- Трофимов В. Г. Москва. Путеводитель по районам. — М.: Московский рабочий, 1972.
Отрывок, характеризующий Дом Анненковых
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
