Дрожжин, Михаил Петрович
| Михаил Петрович Дрожжин | ||||
 | ||||
| Место рождения |
село Верхняя Тойда, Бобровский уезд, Воронежская губерния, Российская империя | |||
|---|---|---|---|---|
| Место смерти |
село Верхняя Тойда, Аннинский район, Воронежская область, РСФСР, СССР | |||
| Принадлежность | ||||
| Род войск | ||||
| Годы службы |
1937—1940, 1941—1945 | |||
| Звание |
| |||
| Часть |
37-й гвардейский стрелковый полк 12-й гвардейской стрелковой дивизии | |||
| Командовал |
отделением | |||
| Награды и премии |
| |||
Михаил Петрович Дрожжин (1915—1981) — старшина Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).
Биография
Михаил Дрожжин родился 1 ноября 1915 года в селе Верхняя Тойда (ныне — Аннинский район Воронежской области) в семье крестьянина. В 1928 году окончил сельскую школу, после чего работал в колхозе. В 1937 году Дрожжин был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Участвовал в советско-финской войне, в 1940 году был демобилизован. Проживал в Архангельской области, работал в местных подразделениях НКВД СССР. В 1941 году Дрожжин был повторно призван в армию. С мая 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в боях на Западном, Белорусском, 2-м и 1-м Белорусских, 3-м и 1-м Прибалтийских фронтах. В боях четыре раза был ранен и контужен. К апрелю 1945 года гвардии сержант Михаил Дрожжин командовал отделением 37-го гвардейского стрелкового полка 12-й гвардейской стрелковой дивизии 61-й армии 1-го Белорусского фронта. Отличился во время форсирования Одера[1].
В ночь с 16 на 17 апреля 1945 года Дрожжин вместе со своим отделением переправился через Одер и ворвался в траншею противника, гранатами уничтожив два пулемётных расчёта. За последующий день отделение отразило шесть немецких контратак. В бою он получил тяжёлое ранение, но остался в строю и продолжал сражаться до подхода основных сил[1].
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за «образцовое выполнение задания командования, мужество и героизм, проявленные при форсировании реки Одер» гвардии сержант Михаил Дрожжин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 5256[1].
В 1945 году в звании гвардии старшины Дрожжин был демобилизован. Проживал и работал в Воронеже, позднее переехал в родное село. Умер 1 апреля 1981 года[1].
Был также награждён орденом Красного Знамени и рядом медалей[1].
В честь Дрожжина названа улица в Верхней Тойде[1].
Напишите отзыв о статье "Дрожжин, Михаил Петрович"
Примечания
Литература
- Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
- Воробьёв В. П., Ефимов Н. В. Герои Советского Союза. Справочник — СПб., 2010.
- Гринько А. И., Улаев Г. Ф. Богатыри земли Воронежской. — Воронеж, 1965.
- Мальков Д. К. Сквозь дым и пламя. — М.: Воениздат, 1970.
Отрывок, характеризующий Дрожжин, Михаил Петрович
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
