Дынкин, Евгений Борисович

Евгений Борисович Дынкин
Евгений Борисович Дынкин (1976 год)
Дата рождения:	11 мая 1924(1924-05-11)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	14 ноября 2014(2014-11-14) (90 лет)
Место смерти:	Итака, штат Нью-Йорк, США
Страна:	СССР СССР→США США
Научная сфера:	математика
Место работы:	МГУ, ЦЭМИ, Корнелльский университет
Учёная степень:	доктор физико-математических наук
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Научный руководитель:	Андрей Николаевич Колмогоров

Евге́ний Бори́сович Ды́нкин (11 мая 1924, Ленинград — 14 ноября 2014, Итака) — советский и американский математик, доктор физико-математических наук (1951). Известен своими работами в области групп и алгебр Ли, а также в теории вероятностей. Член Национальной академии наук США.

Биография

Дынкин жил в Ленинграде до 1935 года, когда во время «Большого террора» его семья была выслана в Актюбинск (Казахстан), где двумя годами позже его отец — юрист Борис Соломонович Дынкин (1884—1937), уроженец Суража, — был арестован и расстрелян. Тем не менее он поступил в 1940 году в МГУ и окончил его (он не был призван на войну из-за плохого зрения). Ученик А. Н. Колмогорова.

С 1954 года — профессор механико-математического факультета МГУ. В 1967 году за подписание письма в защиту Гинзбурга и Галанскова его увольняют из МГУ. Он переходит в Центральный экономико-математический институт АН СССР.

С 1976 года — в эмиграции за границей. Его приглашает работать Корнелльский университет в г. Итака, США. Позже, в 1993 году Дынкин писал, что самым потрясающим ощущением в США было чувство свободы и отсутствия зависимости от «больших и маленьких начальников», чувство, которого не испытывал до эмиграции.

Основные работы Дынкина в области групп и алгебр Ли, в особенности полупростых и компактных групп Ли. Также важны его работы в теории вероятностей (марковские процессы) и математической экономике.

Дынкин — видный деятель математического просвещения. Весной 1945 года, будучи студентом-пятикурсником мехмата, Евгений Дынкин организовал кружок для школьников на будущий учебный год. С 1950-х годов вёл математические кружки при МГУ. В 1963 году Дынкин организовал при МГУ Вечернюю математическую школу (ВМШ) (позднее — Вечерняя математическая школа при Московском математическом обществе). С 1964 года руководил потоком и читал лекции в физматшколе № 2. По инициативе Дынкина начал издаваться на ротапринте МГУ в 1965 и 1966 годах журнал «Математическая школа» — предтеча «Кванта». Позднее Дынкина заставляют^[кто?] отказаться от работы со школьниками.

Некоторые публикации

• [www.mathnet.ru/php/person.phtml?option_lang=rus&personid=11005 Публикации Е. Б. Дынкина в «Успехах математических наук»]
• Дынкин Е. Б., Успенский В. А. [ilib.mccme.ru/djvu/bib-mat-kr/besedy.htm Математические беседы]. — М.-Л.: Гостехиздат, 1952. — (Библиотека математического кружка).
• Дынкин Е. и др. [ilib.mccme.ru/djvu/msch/index.html Серия «Математическая школа»]. Издательство МГУ. 1965—1968.

Награды, членство в академиях

• Член Американской академии искусств и наук (1978).
• Член Национальной академии наук США (1985).
• Премия Стила в номинации «за выдающиеся достижения на протяжении всей карьеры» (1993).
• Почётный член Московского математического общества (1995).
• Действительный член Американского математического общества (2012).

См. также

• Диаграмма Дынкина
• Формула Дынкина (англ.)
• Система Дынкина (англ.)
• Лемма Дынкина (англ.)

Литература

• Э. Б. Винберг, С. Е. Кузнецов [mi.mathnet.ru/umn9715 Евгений Борисович Дынкин (некролог)] // УМН. — 2016. — Т. 71, № 2(428). — С. 179--204.
• [www.mathnet.ru/links/1240ff1a6f39a6ecf896bdc0b0e46a9c/rm1533.pdf Евгений Борисович Дынкин (к семидесятилетию со дня рождения]

Ссылки

• Джон Дж. О’Коннор и Эдмунд Ф. Робертсон. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Dynkin.html Дынкин, Евгений Борисович] (англ.) — биография в архиве MacTutor.
• [www.math.cornell.edu/~ebd/ Личная страница Евгения Борисовича Дынкина на сайте Корнелльского университета]  (англ.)
• [www.math.cornell.edu/~ebd/ebda.html Научная биография Дынкина на сайте Корнелльского университета]  (англ.)
• [dynkincollection.library.cornell.edu/ The Eugene B. Dynkin Collection of Mathematics Interviews]

Отрывок, характеризующий Дынкин, Евгений Борисович

Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.