Егнышевка

Деревня Егнышевка Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Тульская областьТульская область Городской округ Алексинский Координаты 54°38′07″ с. ш. 37°12′08″ в. д.54.63528° с. ш. 37.20222° в. д. / 54.63528; 37.20222    Первое упоминание 1651 Прежние названия Ягнышевка, Ягнышева пустошь Высота центра 182 м Тип климата умеренный Население 271 человек (2010) Национальный состав русские Конфессиональный состав православные Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 848753 Почтовый индекс 301346 Автомобильный код 71 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=70202820004 70 202 820 004] Код ОКТМО [classif.spb.ru/classificators/view/tma.php?st=A&kr=1&kod=70706000356 70 706 000 356] Официальный сайт [www.aleksin.tula.ru ksin.tula.ru] Егнышевка Москва Тула Алексин Егнышевка

Егны́шевка (Егнышёвка) — деревня в городском округе город Алексин Тульской области России. Деревня известна, прежде всего, благодаря значительному количеству рекреационных объектов, находящихся в Егнышевке и окрестностях.

География

Деревня расположена на высоком правом берегу Оки, окружённая лесом (растут преимущественно сосна и берёза). Недалеко от юго-западной окраины деревни — лесничество. Южнее и юго-восточнее, в лесу, известны урочища Петрушино, Филин Угол, Дуброво. На восточной окраине Егнышевки — урочище Каменка.

Также с правого берега, ниже по течению Оки, находится устье Выпрейки, выше по течению — устье Вашаны (деревня Айдарово). Левый берег Оки в районе Егнышевки более низкий, менее лесистый, местами — песчано-гравийный. Левые притоки Оки здесь менее значительны, чем правые, выше по течению — Дряща, ниже — небольшая пересыхающая речка Илова. Ранее в Егнышевке располагалась пристань на Оке. Ещё одна пристань — Трубецкое — находилась на левом берегу, чуть выше Егнышевки.

На восточном берегу, между Егнышевкой и Айдарово — турбазы, лагеря отдыха. Подобные объекты имеются также и ниже по течению, за устьем Выпрейки. Ближайшие дома и лагеря отдыха на западном берегу есть лишь в районе Тарусы, севернее Егнышевки — левый берег в районе деревни и выше неё в туристическом отношении мало освоен.

Восточный берег реки на данном участке административно относится к Тульской области. Ближайшие к Егнышевке населённые пункты, кроме Айдарово — находящиеся на северо-востоке, востоке и юго-востоке, в долине Выпрейки, деревни Нижнее и Верхнее Ламоново, посёлок Успенский, деревни Мосолово и Юдинки. За лесом, на юго-востоке и юге — деревни Мясоедово и Лыткино, село Сотино.

Противоположный, западный берег относится к Калужской области. Там расположены село Трубецкое и деревня Марфино (направление на запад), деревня Алекино (направление на северо-запад).

В районе деревни находятся садовые товарищества «Егнышевка» и «Егнышевка-2».

Флора

В числе растений, встречающихся в окрестностях Егнышевки:

• ирис сибирский;
• пыльцеголовник красный;
• гнездоцветка клобучковая;
• горичник горный;
• бубенчик лилиелистный.

История

Впервые местность под названием «Ягнышева пустошь» упоминается в 1651 году. Этимология данного названия до конца не ясна. Могут быть предложены как минимум 2 версии. Согласно первой из них, пустошь использовалась для выпаса мелкого скота, и её название восходит к слову «ягня́» — детёныш овцы, барашек (см. Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля).

Вторая версия — семейная легенда Бобрищевых-Пушкиных, которая гласит, что в XV—XVI веках в местах, где ныне располагается деревня, действовал разбойник по прозвищу Ягныш, грабивший суда на Оке и доставлявший тем самым проблемы воеводам Алексина. В конце концов один из приближённых алексинского воеводы из рода Бобрищевых-Пушкиных смог схватить разбойника и рассеять его шайку. В награду за это царь пожаловал ему земли, на которых прежде хозяйничал Ягныш.

В действительности род Бобрищевых-Пушкиных ведёт своё начало лишь с первой половины XVI века, а владельцем Ягнышевой пустоши он стал, согласно самым ранним документальным данным (1680 год), во второй половине XVII века. При этом собственно поселение в Ягнышевой пустоши возникло не ранее 1685 года, как можно предположить — в результате дробления земельных владений рода и переселения на незаселённые территории, выделенные в качестве отдельного имения, крепостных из других мест.

Егнышевка и некоторые окрестные территории принадлежали ветви рода, происходящей от Спиридона Ивановича Бобрищева-Пушкина, правнука родоначальника Ивана Алексеевича Пушкина по прозвищу Бобрище. В конце XVIII — начале XIX века в Ягнышевке её владелец, Сергей Павлович Бобрищев-Пушкин, выстроил большой деревянный дом с мезонином для своей большой семьи (по некоторым данным, у Сергея Павловича было 11 детей — 8 сыновей и 3 дочери). В самой родовой усадьбе не было церкви, и Егнышевка входила в приход церкви Успения Пресвятой Богородицы на погосте Вепри/Вепрея на реке Выпрейке (ныне — посёлок Успенский). До 1782 года деревня входила в состав Вепрейского стана Алексинского уезда; после строительства барской усадьбы деревня стала селом.

В 1812 году С. П. Бобрищев-Пушкин командовал 4-м казачьим пехотным полком Тульского ополчения, который, базируясь в Егнышевке, первоначально охранял берега Оки, а затем, в ноябре, уже во время отступления Наполеона из Москвы, выступил в поход. В Егнышевке, по всей вероятности, провели детские годы сыновья С. П. Бобрищева-Пушкина — декабристы Николай Сергеевич и Павел Сергеевич.

После смерти Сергея Павловича хозяином усадьбы стал самый младший сын — Михаил. После смерти последнего в 1883 году — его сын, Владимир Михайлович, известный адвокат. В 1886 году в Егнышёвке им был основан конный завод, основу которого составили племенные жеребцы, приобретённые В. М. Бобрищевым-Пушкиным у светлейшего князя герцога Георгия Максимилиановича Лейхтенбергского.

В 1892 году из-за картёжных долгов В. М. Бобрищев-Пушкин продаёт Егнышёвку московскому купцу из рода Алексеевых, по некоторым сведениям — двоюродному брату реформатора театра К. С. Станиславского (Алексеева).

Новые владельцы разобрали старый обветшавший деревянный дом и выстроили на его месте каменный двухэтажный. Дом был выполнен в стиле ампир. В центре главного фасада находился портик из двух пар спаренных колонн, на которые опиралась арка мезонина. На крыше была устроена башенная беседка-бельведер, которая, по некоторым данным, при ветре поворачивалась по кругу, давая возможность обозреть окрестности. Из лоджии в мезонине открывался вид на Оку. Перед входом в дом — терраса с балюстрадой, поддерживаемая подпорной стеной. Вниз, в парк, спускаясь к реке, вела центральная лестница, украшенная двумя скульптурами львов. Перед ней в парке помещался фонтан.

В начале XX века в летнее время в деревне и окрестностях наблюдался наплыв дачников. Активное участие в развитии Егнышевки принимали владельцы усадьбы Алексеевы — на их средства была построена начальная школа, здание которой, как сообщается, сохранилось до сих пор (утверждается, что в школе даже преподавала жена владельца имения, она же лечила жителей деревни). После крупного пожара в Егнышевке Алексеевы выделили погорельцам деньги и лес на обустройство.

После революции в доме был устроен медпункт, где продолжала жить прежняя владелица усадьбы, работавшая в деревне фельдшером. В 1927 году здание было национализировано, и в нём открылся климатический санаторий — дом отдыха для лёгочных больных красноармейцев и командиров Красной армии. Затем санаторий был преобразован в областной профсоюзный дом отдыха в ведении Тульского отдела здравоохранения.

В годы Великой Отечественной войны Егнышевка оказалась на переднем крае боёв. В ходе Тульской оборонительной операции в октябре-декабре 1941 года, в полосе обороны 49-ой армии, линия фронта проходила по Оке. Здание санатория было полностью разрушено.

В послевоенные годы дом отдыха был возрождён. На сегодняшний день на территории бывшей усадьбы возвышаются современные корпуса санаториев. От прежних времён сохраняется каскад из двух прудов в овраге в центре деревни, некоторые хозяйственные постройки, в том числе в перестроенном виде (скотный двор, конный двор, сушило, ледник и баня), остатки каменной лестницы с пьедесталами для ваз, фонтан.

До преобразования Алексинского района в городской округ в 2014 году деревня входила в состав муниципального образования Буныревское.

Население

Численность населения
2010
271

По данным переписи 2010 года, в деревне проживало, приблизительно, 48 % мужчин и 52 % женщин, 98 % населения составляли русские.

По данным переписи 2002 года, в деревне проживало 330 человек (156 мужчин, 174 женщины), 95 % населения составляли русские.

По состоянию на 1989 год, в деревне проживало около 340 жителей.

Улицы

Набережная Приокская Садовая Юбилейная

Туристско-рекреационный потенциал

В деревне находится несколько объектов рекреационного профиля:

• Санаторий «Егнышевка».
• Санаторий «Молния».
• Гостиничный комплекс «Приокский Дворик».
• База отдыха «Берёзовая роща».
• Целебный источник святого целителя великомученика Пантелеимона, освящённый в 2004 году архиепископом Тульским и Белёвским Алексием. Сам источник, по некоторым данным, известен с 1650 года.

Отрывок, характеризующий Егнышевка

То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.