Жерар Кальви
Поделись знанием:
– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
| Жерар Кальви фр. Gérard Calvi | |||
 | |||
| Основная информация | |||
|---|---|---|---|
| Имя при рождении |
Грегуар Эли Креттли | ||
| Дата рождения | |||
| Место рождения | |||
| Дата смерти |
20 февраля 2015 (92 года) | ||
| Место смерти | |||
| Страна | |||
| Профессии | |||
| Жанры | |||
| Награды |
| ||
Жера́р Кальви́ (фр. Gérard Calvi, настоящее имя Грегуа́р Эли́ Креттли́ фр. Grégoire Élie Krettly; 26 июля 1922, Париж — 20 февраля 2015, там же) — французский композитор и дирижёр, автор музыки к многочисленным кинофильмам, мюзиклам и комическим операм.
Биография
Сын виолончелиста Робера Кретли[1]. Оканчивает Парижскую Высшую национальную консерваторию музыки и танца. Рано начинает заниматься сочинением музыки и уже в 1945 году завоёвывает Римский гран-при[1][2][3][4].
Автор музыки к мюзиклам «Бранкиньоль» (1948), «Дугуду» (1951), «Прекрасные вакханки», «Летящая юбка», «Перо моей тёти» (ставился в Лондоне и Нью-Йорке), «Толстый вальс», «В компании Макса Линдера» (1963), «Всем молчать!» (1971)[1].
Жерер Кальви создаёт музыкальное сопровождение к постановкам таких театральных произведений, как «Малиновая полька» (1961, музыкальная комедия по Марселю Аршару), «Пуф» (1973, комедия-балет по Арману Салакру, «Дебош» (1973, по Марселю Аршару), «Табло» (1975, музыкальная комедия по Эжену Ионеско, «Трафальгар» (1975, в соавторстве), «Любовь женщины» (1983, в соавторстве), «Мелодия театральных кресел» (1986, в соавторстве), «Невинные» (музыкальный спектакль на стихи Рене де Обалдиа), «Лысая певица» (2009, по Эжену Ионеско)[1].
Сочиняет музыку к двум десяткам кинофильмов, среди которых такие, как комедии «Ах! Эти прекрасные вакханки», «Прекрасная американка», «Цепная реакция» и «Маленький купальщик» с Луи де Фюнесом, «Чёрный тюльпан» с Аленом Делоном, мультфильмы «Астерикс из Галлии», «Астерикс и Клеопатра» и «Двенадцать подвигов Астерикса»[2][3][4].
Кальви также известен тем, что сочинил музыку к песне Эдит Пиаф «Узник башни» (фр. Le prisonnier de la tour)[2][3][4].
Общественная деятельность
- Жерар Кальви также известен как большой сторонник неукоснительного соблюдения авторских прав, в том числе, прав композиторов. Активно работает во французском Обществе авторов, композиторов и издателей (SACEM), где занимает пост администратора (с 1973), вицу-президента (1975), президента (1978—80, 1982—84, 1986—88, 1990—92, 1994—96, поочерёдно с Пьером Деланоэ). С 1996 года — почётный президент этой организации[1][3][5].
- Президент (1982—1997), затем — почётный президент Национального музыкального комитета.
- Президент (1979—1984), затем — почётный президент Национальной академии оперетты.
- Президент Академии имени Иоганна-Себастьяна Баха[1].
Награды
- Офицер Ордена Почётного легиона.
- Офицер Ордена Искусств и литературы[1].
Напишите отзыв о статье "Жерар Кальви"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.whoswho.fr/decede/biographie-gerard-calvi_2564 Biographie Gérard Calvi] (фр.). Who's who in France. Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ 1 2 3 Damien Mercereau. [www.lefigaro.fr/musique/2015/02/22/03006-20150222ARTFIG00051-deces-du-compositeur-gerard-calvi.php Décès du compositeur Gérard Calvi] (фр.). Le Figaro (22 février 2015). Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ 1 2 3 4 [www.lemonde.fr/disparitions/article/2015/02/22/mort-du-compositeur-et-chef-d-orchestre-gerard-calvi_4581181_3382.html Mort du compositeur et chef d'orchestre Gérard Calvi] (фр.). Le Monde (22 février 2015). Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ 1 2 3 [www.purepeople.com/article/mort-de-gerard-calvi-grand-compositeur-yves-calvi-son-fils-en-deuil_a155456/1 Mort de Gérard Calvi, grand compositeur : Yves Calvi, son fils, en deuil] (фр.). Purepeople (22 février 2015). Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ L.-E. J. [www.lesechos.fr/20/06/1994/LesEchos/16669-115-ECH_sacem-gerard-calvi.htm SACEM Gérard CALVI] (фр.). Les Echos (20 juin 1994). Проверено 6 февраля 2016.
Отрывок, характеризующий Жерар Кальви
– Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, – сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Категории:
- Родившиеся 26 июля
- Родившиеся в 1922 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Париже
- Умершие 20 февраля
- Умершие в 2015 году
- Умершие в Париже
- Музыканты по алфавиту
- Композиторы по алфавиту
- Композиторы Франции
- Композиторы XX века
- Дирижёры по алфавиту
- Дирижёры Франции
- Дирижёры XX века
- Офицеры ордена Почётного легиона
- Офицеры французского ордена Искусств и литературы
