Золотницкий, Николай Фёдорович

Николай Фёдорович Золотницкий
Дата рождения:	13 (25) апреля 1851(1851-04-25)
Место рождения:	Брест-Литовск, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя,
Дата смерти:	1920(1920)
Место смерти:	Москва

Никола́й Фёдорович Золотни́цкий (25 апреля 1851 года, Брест-Литовск, Российская империя — май 1920, Москва) — один из зачинателей русского аквариумистского движения, а также международной аквариумистики, автор неоднократно переиздававшейся книги «Аквариум любителя».

Биография

Родился Н. Ф. Золотницкий в Брест-Литовске, однако семья вскорее переехала в Германию, поэтому в начальной школе он учился в Дрездене. В 1866 году Золотницкие возвращаются в Россию, где Николай сперва заканчивает пятую московскую гимназию, а затем поступает на физико-математический факультет Московского университета. Однако информация об окончании университета отсутствует. Автор его биографии, вышедшей в 1922 году, профессор Г. А. Кожевников пишет: «Видимо, он не кончал университета, во всяком случае математиком он не был».

С 1875 года Николай Фёдорович начал преподавать иностранные языке сперва в Лицее цесаревича Николая, а затем и в других учебных заведениях. После революции работал инспектором народного комиссариата просвещения.
Умер в Москве в мае 1920 года, похоронен на Введенском кладбище.

Вклад в аквариумистику

Николай Золотницкий с детства интересовался животным миром водоёмов, свои детские наблюдения он затем описал в своих книгах. Однако свои натуралистические исследования начал с ботаники.

Ещё в детстве начал собирать гербарии. Часть его собрания послужила основой для написания профессорами В. Я. Цингером и Д. А. Кожевниковым «Очерка флоры Тульской губернии». Другая его часть была передана в гербарий Московского ботанического сада, а затем вошла в Гербарий Московского университета. Помимо этого, Золотницкий собирал энтомологические коллекции, которые передал в Зоологический музей МГУ.

Однако делом его жизни стала аквариумистика. Николай Фёдорович, несмотря на технические сложности, создал у себя дома целый подводный мир, который затем описал в своих книгах. Им регулярно публиковались статьи в журнала «Нива», «Родник», «Любитель природы», «Сад и огород», «Естествознание и география», в газетах «Московские ведомости», «Русские ведомости», «Современные известия». С 1897 года вёл в журнале «Естествознание и география» раздел «Аквариумы и террариумы».

В 1882—1887 годах Золотницкий публикует в журнале «Природа и охота» ряд статей о содержании аквариумных рыб и растений. В 1885 году Николай Федорович издает их отдельной книгой, которая получает название «Аквариум любителя». Свой труд он посвящает своим друзьям-аквариумистам А. С. Мещерскому и В. С. Мельникову. За эту книгу Золотницкий был награждён Большой золотой медалью Русского общества акклиматизации. Также данная работа была награждена золотой медалью в Киеве и почётной медалью в Париже. До революции книга выдержала четыре издания (последнее в 1916 году), в 1888 году была издана на немецком языке. В 1993 году издательство «Терра» выпустило новое издание книги тиражом 300 000 экземпляров .

Золотницкий активно сотрудничает с другими аквариумистами, организует совместно с ними ряд выставок, принимает участие в создании в Москве общественного аквариума.

С 1887 года Золотницкий был секретарём отдела ихтиологии Российского общества акклиматизации, а затем товарищем (заместителем) председателя. В 1898 году аквариумисты создают отдельное общество — «Кружок любителей культуры аквариума и террариума», председателем которого избирают Николая Фёдоровича. В 1905 году это кружок реорганизуется в Московское общество любителей аквариума и комнатных растений. Членами кружка, а затем и общества были многие выдающиеся российские учёные и общественные деятели. Среди них профессора Д. Н. Кайгородов и Л. П. Сабанеев, главный садовник ботанического сада МГУ Г. Г. Треспе, почётным членом был избран писатель В. А. Гиляровский. Вскорее после организации общество насчитывало более 400 членов. Николай Фёдорович сперва был председателем, а затем почётным председателем общества. В 1903 году Золотницкий явился инициатором разработки обществом первого отечественного пособия по организации школьных аквариумов. Ближайшими соратниками Золотницкого были князь К. Ф. Баратов, граф В. В. Келлер, В. С. Мельников, А. С. Мещерский, Б. Е. Ушаков, Ф. А. Энгель и др.

• Состоял членом Императорского Русского Общества Акклиматизации Животных и Растений.
• Состоял членом Парижского Общества акклиматизации.

Увековечивание памяти Н. Ф. Золотницкого

• Московский городской клуб аквариумистов носит имя Н. Ф. Золотницкого.

Труды

• 1885 — «Аквариум любителя» (книга неоднократно переиздавалась)
• 1886 — «Золотая рыбка и её варьететы»,
• 1887 — «Водяные растения для аквариумов комнатных, садовых, оранжерейных»,
• 1888 — «Паразитические болезни рыб»,
• 1888 — «Детский аквариум»,
• 1910 — «Новые аквариумные рыбы и растения»,
• 1911 — «Наши садовые цветы, овощи и плоды. Их история, роль в жизни и верованиях разных народов и родина»,
• 1913 — «Цветы в легендах и преданиях» (книга неоднократно переиздавалась)
• 1914 — «Очерк истории и географии аквариумных рыб»,
• 1915 — «В мире пресных вод»,
• 1915 — «Живая природа в школе»,
• 1919 — «Практические прогулки с учениками в лес»,
• 1919 — «Из сказок природы», второе издание

Ссылки

• [www.ozon.ru/context/detail/id/1341060/ Биография Н. Ф. Золотницкого] на Ozon.ru
• [www.aquafanat.com.ua/pages-view-248.html Н.Ф. Золотницкий. Высокое служение природе]
• [vvedenskoe-grave.narod.ru/uch/11/zolotnitski.htm Николай Фёдорович Золотницкий]
• М. Дмитриев [aquaria.ru/cgi/aart/a.cgi?index=270 Высокое служение природе]. Аквариум 1/1993
• Н. Ф. Золотницкий [granina.narod.ru/library/zolotn/sod.htm Цветы в легендах и преданиях] — Москва, 1913 г.

Отрывок, характеризующий Золотницкий, Николай Фёдорович

Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.