Иванов, Иван Иванович (комбайнер)

Иван Иванович Иванов
Род деятельности:	комбайнер совхоза «Новый путь» Осакаровского района Карагандинской области
Место рождения:	Петроград, РСФСР
Место смерти:	с. Коллективное, Осакаровский район, Карагандинская область, Казахстан
Награды и премии:

Ива́н Ива́нович Ивано́в (1922, Петроград — 1992, Карагандинская область) — передовик советского сельскохозяйственного производства, комбайнер совхоза «Новый путь» Осакаровского района Карагандинской области Казахской ССР, Герой Социалистического Труда (1972). Инвалид Великой Отечественной войны.

Биография

Родился 14 сентября 1922 года в Петрограде в семье токаря Путиловского завода Ивана Устиновича Иванова и его жены Анны Ивановны (отец позже погиб на фронте, мать умерла в блокированном Ленинграде). Проживал на Ярославской улице, дом 13. После окончания школы поступил в Ленинградский судостроительный техникум, так как с детства мечтал о море. Был членом ВЛКСМ.

В Красной армии с мая 1941 года. С первого же дня Великой Отечественной войны — в действующей армии. Воевал стрелком в подразделениях 576-го стрелкового полка 115-й стрелковой дивизии Ленинградского и Волховского фронтов в районе Невской Дубровки, на Невском пятачке, где получил тяжёлое ранение. Пройдя курс лечения в госпитале, вернулся в строй. Следующее ранение, полученное 14 ноября 1942 года от немецкой мины, которая взорвалась в нескольких метрах от бойца, оказалось ещё более серьёзным. И. И. Иванов, находившийся без сознания, был эвакуирован на правый берег Невы. Последовала долгая череда операций в различных тыловых госпиталях. В результате развившейся гангрены ему ампутировали левую голень и половину правой стопы. Были изготовлены протезы, на которых И. И. Иванову пришлось учиться ходить заново. В ноябре 1943 года комиссован из армии как инвалид II группы.

Выписавшись из госпиталя в Алма-Ате, И. И. Иванов отправился в Караганду с целью поступить работать на завод. Но там в связи с ослабленным здоровьем ему порекомендовали обустраиваться на селе. Прибыв в 1943 году в село Коллективное Осакаровского района, в отделение совхоза «Новый путь», он, несмотря на инвалидность, стал просить работу. И. И. Иванову сперва выделили лошадь, научили с ней обращаться, и он начал работать ездовым, подвозя воду в колхозные бригады, на животноводческие фермы. Трудился также в полеводческой бригаде, ходил за плугом, был косарем. На току он увидел огромные горы зерна, и у него, не понаслышке знакомого с блокадным голодом, возникло желание выращивать хлеб самому. Сперва он скрытно стал осваивать трактор. Затем уговорил бригадира сделать его прицепщиком, в 1954 году окончил курсы трактористов и наконец в 1957 году освоил комбайн. По воспоминаниям бывшего первого секретаря Осакаровского райкома партии Д. А. Чернова, И. Иванову работать приходилось нелегко:

Протезы носил. Как сейчас помню, работал Иванов стоя по­чему-то. В кабине трактора возил длинную палку-посох, обмотан­ную тряпкой. А за кабиной у него ведро болталось с мазью Вилькинсона. И вот устанет, бывало, остановится, обувь свою протези­рованную скинет, побултыхает палкой в ведре и мазью этой тягу­чей, коричневой свои культи сма­жет. А после прямо на эту жижу обувь опять натянет и дальше па­шет.

— Одинцова А. Карагандинский герой Иван Иванов: легенды и мифы

В 1966 году И. И. Иванов вступил в КПСС.

За годы своей работы в совхозе он в совершенстве освоил многие марки тракторов и комбайнов, внёс целый ряд рационализаторских предложений по улучшению узлов и агрегатов сельхозтехники, стал наставником молодых механизаторов, завоевал звание «Ударник коммунистического труда». Он ежегодно перевыполнял свои социалистические обязательства, скашивая 500—700 гектаров зерновых и намолачивая по 350—500 тонн хлеба. Выработку на тракторе он доводил до 1500—2000 га при плане 1070. VIII пятилетку (1966—1970) он выполнил за три года, убрав хлеба́ с площади 2170 га. Особенно успешным для комбайнера стал 1972 год: он убрал хлеба́ на 520 га и намолотил 750 тонн зерна.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1972 года «за большие успехи, достигнутые в увеличении производства и продажи государству зерна… и проявленную трудовую доблесть на уборке урожая» Ивану Ивановичу Иванову было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

Всесоюзную известность имя И. И. Иванова приобрело 15 марта 1974 года, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, выступая на торжественном заседании в Алма-Ате, посвящённом 20-летию освоения целинных земель, дал высокую оценку его боевым и трудовым подвигам. Герою тогда был вручён личный подарок от генсека — барельеф с изображением крейсера «Аврора» и выгравированной дар­ственной надписью: «Знатному механизатору Герою Социалистического Труда тов. Иванову Ива­ну Ивановичу от Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева Леонида Ильича в честь 20-летия освоения целинных земель. 15 марта 1974 г. Город Алма-Ата». В 1978 году он был упомянут и в книге Брежнева «Целина».

И. И. Иванов неоднократно избирался членом парткома совхоза, членом райкома Компартии Казахстана, депутатом Октябрьского сельского и Осакаровского районного Советов народных депутатов. В 1974—1984 годах он был депутатом Верховного Совета СССР 9—10-го созывов. Делегат XXV съезда КПСС (1976).

В апреле 1974 года, в дни XVII съезда ВЛКСМ, И. И. Иванову довелось повстречаться в Москве с человеком, на которого он равнялся всю свою послевоенную жизнь — Героем Советского Союза Алексеем Маресьевым, а также с другим Героем Социалистического Труда, первоцелинником Л. М. Картаузовым, также потерявшим на войне ноги. Тогда же он впервые за 32 года посетил свой родной город, побывал на Невском пятачке и на Пискарёвском кладбище, где похоронили его мать. Тогда же земляки с Кировского завода подарили И. И. Иванову именной трактор К-701, которым он потом очень гордился.

В 1975 году об И. И. Иванове был снят документальный фильм, позже в московском издательстве «Колос» вышла книга «Продолжение под­вига».

Автор книги «От первых палаток» (Алматы: Изд-во «Кайнар», 1978. — 150 с.).

В 1983 году И. И. Иванов вышел на пенсию. Умер 30 марта 1992 года на 70-м году жизни.

Семья

Жена Евгения Егоровна Иванова (род. 1921), работала в совхозе дояркой. Три дочери и десять внуков.

Память

В Осакаровском районе был учреждён переходящий Приз имени Иванова для награждения лучших комсомольско-полеводческих бригад. Именем Героя называли пионерские отряды в школах.

Награды

• Герой Социалистического Труда (13.12.1972)
• два ордена Ленина (1966, 13.12.1972)
• орден Октябрьской революции (24.12.1976)
• орден Отечественной войны I степени (11.03.1985)
• орден Отечественной войны II степени (1947)
• медали СССР
• Почётная грамота Верховного Совета Казахской ССР

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=17731 Иванов, Иван Иванович (комбайнер)]. Сайт «Герои Страны».

• [ru.calameo.com/read/001489413b411d6880d3b Головченко С. Люди-легенды Осакаровского района. — Осакаровка, 2013.]
• [ru.calameo.com/read/001489413bc20f944e5fb Календарь знаменательных дат за 2012 год. — Осакаровская районная библиотека, 2011. ]
• Коньков В. Ф. Храбрейшие из храбрых / В кн.: Время далёкое и близкое. — Гл. VI. — М.: Воениздат, 1985. — 208 с.
• [catalog.karlib.kz/irbis64r_01/Kraeved/Kar_obl_70_let/karagandinski_geroy_Ivan_Ivanov_legendy_i_mify.pdf Одинцова А. Карагандинский герой Иван Иванов: легенды и мифы // Наша ярмарка. — Караганда. — 2003. — № 35 (29.08.2003). — С 4—5.]

Отрывок, характеризующий Иванов, Иван Иванович (комбайнер)

– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.