История праздников России
Поделись знанием:
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»
На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
История праздников России — история развития системы праздников (памятных дней) в Российской империи (начало XX века), РСФСР и Российской Федерации.
Нерабочими праздничными днями, обязательными для всех работодателей, были установлены законом от 2 июня 1897 года «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской и горной промышленности». Все они были православными[1], за исключением Нового года, который считался «объявленным по Высочайшему повелению»[2] (хотя и в этот день православная церковь отмечает праздник, отнесённый к разряду великих, Обре́зание Господне и память святителя Василия Великого). Ниже приводится их список (даты даны по юлианскому календарю):
- 1 января — Обрезание Господне (также Новый год);
- 6 января — Крещение Господне;
- 25 марта — Благовещение Пресвятой Богородицы;
- 6 августа — Преображение Господне;
- 15 августа — Успение Богородицы;
- 8 сентября — Рождество Пресвятой Богородицы;
- 25-26 декабря — рождественские дни (Рождество Христово);
- пятница и суббота Страстной недели;
- понедельник и вторник пасхальной недели и Пасха;
- День Вознесения Господня;
- второй день Праздника Сошествия Святого Духа.
Для работников «инославных вероисповеданий» разрешалось не вносить в расписание те праздники, которые не чтутся их религией, но при этом можно было вносить в расписание иные праздничные дни «сообразно закону их веры»[3].
Неприсутственными[4] днями до 1918 года[5] считались дни воскресные, все двунадесятые праздники православной церкви, некоторые иные церковные (Покров, Усекновение главы Иоанна Предтечи, иконы Казанской Божией Матери и некоторые др.), табельные, а также объявленные (до 2 марта 1917 года) неприсутственными по Высочайшему повелению. В губерниях бывшего Царства Польского неприсутственными днями считались дни католических праздников, чествуемых по новому стилю. В судебных местах до революции считалось неприсутственным время с 24 декабря по 1 января.[2]
Содержание
- 1 C 30 июля 1905 года
- 2 С 2 марта 1917 года
- 3 С 29 октября 1917 года
- 4 С 10 декабря 1918 года
- 5 С 30 июля 1928 года
- 6 С 24 сентября 1929 года
- 7 С 5 декабря 1936 года
- 8 С 8 мая 1945 года
- 9 С 2 сентября 1945 года
- 10 С 7 мая 1947 года
- 11 С 23 декабря 1947 года
- 12 С 7 августа 1951 года
- 13 С 26 апреля 1965 года
- 14 С 7 октября 1977 года
- 15 С 25 сентября 1992 года
- 16 С 9 декабря 1994 года
- 17 С 1 февраля 2002 года
- 18 С 1 января 2005 года
- 19 Примечания
C 30 июля 1905 года
30 июля 1904 года родился новый наследник престола, в связи с чем в месяцеслов были внесены некоторые коррективы:
- Отменялся выходной день 22 ноября — Рождение и Тезоименитство ГОСУДАРЯ НАСЛЕДНИКА (великого князя Михаила Александровича).
- Вводились два новых выходных дня: 30 июля — Рождение ГОСУДАРЯ НАСЛЕДНИКА и 5 октября — Тезоименитство ГОСУДАРЯ НАСЛЕДНИКА (великого князя Алексея Николаевича).
Неприсутственные дни на 1917 год (даты указаны по старому стилю):
| Месяц | День | Сокращённое наименование праздников | Полное наименование |
|---|---|---|---|
| Января
|
1 | Новый год | |
| 6 | Богоявление | или Крещение Господне | |
| Февраля
|
2 | Сретение Господне | |
| 10-11 | Масленица | Два дня Сырной седмицы | |
| Марта | 25 | Благовещение | Благовещение Пресвятыя Богородицы |
| 26 | Вход Господень в Иерусалим | ||
| 30-1 мая |
страстная неделя | Дни Страстной седмицы | |
| Апреля | 2-8 | Пасхальная неделя | 2 мая Пасха Христова; 3-8 мая Дни Светлой седмицы |
| 23 | Тезоименитство ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ | Тезоименитство Ея императорскаго Величества ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕОДОРОВНЫ | |
| Мая
|
6 | Рождение ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА | Рождение Его Императорскаго Величества, ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА |
| 9 | Святителя Николая Чудотворца | День святителя Николая чудотворца | |
| 11 | Вознесение Господне | ||
| 14 | Коронование ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ | Священное коронование Их Императорских Величеств, ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ | |
| 21 | Пятидесятница | или День Св. Троицы | |
| 22 | День Св. Духа | ||
| 25 | Рождение ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ | Рождение Ея Императорскаго Величества, ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕОДОРОВНЫ | |
| Июня | 29 | Свв. Апп. Петра и Павла | День Свв. Апп. Петра и Павла |
| Июля
|
22 | Тезоименитство Вдовствующей ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ | Тезоименитство Ея Императорскаго Величества, ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ ФЕОДОРОВНЫ |
| 30 | Рождение НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА | Рождение Его Императорскаго Высочества, ГОСУДАРЯ НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ НИКОЛАЕВИЧА | |
| Августа
|
6 | Преображение Господне | |
| 15 | Успение Пресвятой Богородицы | ||
| 29 | Усекновение главы Иоанна Предтечи | Усекновение главы св. Иоанна Предтечи | |
| 30 | Благовернаго кн. Александра Невскаго | День св. благовернаго князя Александра Невскаго | |
| Сентября | 8 | Рождество Пресвятой Богородицы | |
| 14 | Воздви́жение Креста Господня | Воздви́жение Честна́го и Животворящаго Креста Господня | |
| 26 | Ап. и Евангелиста Иоанна Богослова | День св. ап. (и Евангелиста) Иоанна Богослова | |
| Октября
|
1 | Покров Пресвятыя Богородицы | |
| 5 | Тезоименитство НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА | Тезоименитство Его Императорскаго Высочества, ГОСУДАРЯ НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ НИКОЛАЕВИЧА | |
| 21 | Восшествие на престол ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА | Восшествие на престол Его Императорскаго Величества ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА | |
| 22 | Казанской иконы Божией Матери | ||
| Ноября
|
14 | Рождение Вдовствующей ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ | Рождение Ея Императорскаго Величества, ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ ФЕОДОРОВНЫ |
| 21 | Введение во храм Пресвятыя Богородицы | ||
| Декабря
|
6 | Святителя Николая Чудотворца и Тезоименитство ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА | День Святителя Николая Чудотворца. Тезоименитство Его Императорскаго Величества ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА |
| 25-27 | Празднование Рождества Христова | Три дня праздника Рождества Христова |
Примечание к таблице:
- Все праздники, кроме тех, которые отмечены розовым цветом, постоянно приходились на указанные числа (в период с 1905 по 1917 год). Царские дни можно считать относительно постоянными, поскольку менялись не так часто (в зависимости от изменений в Царствующем Доме, с 1905 года и до самой революции изменений не было.)
- Переходящие праздники отмечены розовым цветом. Они постоянно приходились на одни и те же дни недели, но дата их празднования переходила на разные числа в разные годы. Это четыре группы выходных дней:
- Два дня масленицы (пятница и суббота)
- Два дня Страстной седмицы (пятница, суббота) и идущая за ними пасхальная неделя. Всего — 10 выходных дней подряд (включая воскресенье следующей недели).
- Вознесение
- Два дня подряд — Троица и Духов день
- Вход Господень в Иерусалим иногда включался в список официальных выходных дней, а иногда не включался (всегда приходится на воскресенье). Однако, по дореволюционным законам — официальный выходной день, поскольку является двунадесятым праздником. Данный праздник также переходящий.
- Праздники могли совпадать, то есть в один день могло быть сразу два праздника.
- Изредка в старых календарях встречаются «вариации»:
- Вместо четверга, пятницы и субботы Страстной седмицы — только пятница и суббота.
- В календарях из Владимира (в 1902, 1905 и 1906 гг.) — дополнительные два праздничных дня: 21 мая — Принесение во Влад. Чуд. Ик. Б. М. «Боголюбския» и 16 июня — Проводы ик. «Боголюбския» Б. М. из Владимира. В 1903, 1904, 1916 и 1917 гг. в календарях из Владимира таких особенностей нет.
- Примечание: наименования церковных праздников даны в том произношении, в котором напечатаны в календаре, то есть по-славянски. Отчество императриц (Феодоровна) дано по-старому.
С 2 марта 1917 года
В 1917 году стали уже встречаться несколько упрощённые календари — без царских дней, в остальном — без изменений.
С 29 октября 1917 года
29 октября 1917 г. (через два дня после своего образования) Совет Народных Комиссаров РСФСР издал декрет «О восьмичасовом рабочем дне» (первый закон о труде советской власти). Согласно ему (ст. 10), «в расписание праздников, в кои не полагается работать (п. 2 ст. 103 Уст. о Пром. Труде), включаются обязательно»:
- все воскресные дни*
- 1 Января** [Новый год]
- 6 Января** [Богоявление. Крещение Господне]
- 27 Февраля [низвержение самодержавия (хотя отречение имп. Николая II от престола последовало лишь 2 марта; а 27 февраля был создан Временный комитет Гос. думы, преобразованный в дальнейшем во Временное правительство)]
- 25 Марта [Благовещение Пресвятой Богородицы]
- 1 Мая [день Интернационала]
- 15 Августа** [Успение Пресвятой Богородицы]
- 14 Сентября** [Воздви́жение Креста Господня]
- 25 и 26** Декабря [Рождество Христово]
- пятница и суббота** Страстной недели
- понедельник** и вторник Пасхальной недели
- день Вознесения Господня [6-й четверг по Пасхе]
- второй день праздника Сошествия Св. Духа [понедельник после праздника Св. Троицы, 8-й по Пасхе]
Примечание.
Одной звездочкой (*) обозначены воскресные дни: согласно примечанию 1 к ст. 10, «для не-христиан допускается внесение в расписание других праздников, взамен воскресных, сообразно закону их веры».
Двумя звездочками (**) обозначены дни, в которые, согласно примечанию 2 к ст. 10, «по желанию большинства рабочих предприятия или хозяйства или какого-либо его отделения могут быть заменяемы другими свободными днями». Вероятно, к ним следовало относить и вторник Пасхальной недели (то есть он не упомянут, вероятно, лишь по ошибке), коль скоро в их число включён понедельник Пасхальной недели[6].
Соответственно, общими для всех рабочих праздниками (и общевыходными днями), согласно первому декрету советской власти о труде, признавались:
- 27 февраля [низвержение самодержавия]
- 25 марта [Благовещение Пресвятой Богородицы]
- 1 мая [день Интернационала]
- 25 декабря [Рождество Христово]
- пятница Страстной недели
- день Вознесения Господня
- второй день праздника Сошествия Св. Духа
Кроме того, согласно ст. 2 декрета, «в канун Рождества Христова (24 Декабря) и праздника Св. Троицы работа оканчивается в 12 час. дня».
Тем не менее, по сравнению с законом от 2 июня 1897 г., число православных церковных праздников, объявлявшихся выходными декретом, сокращалось. Хотя в их числе теперь и 14 сентября (Воздви́жение Креста Господня), однако в их число не включаются 6 августа —- Преображение Господне и 8 сентября —- Рождество Пресвятой Богородицы. Хотя, что касается Преображения Господня, исключение его из числа выходных было сделано несмотря на то, что оно широко известно в России как день посещения церкви в связи с приурочиваемым к этой дате освящением яблок («Яблочный Спас»).
С 10 декабря 1918 года
См. также: Советский революционный календарь
Согласно Правилам об еженедельном отдыхе и о праздничных днях (приложение к ст. 104 Кодекса законов о труде 1918 года), производство работы воспрещалось в следующие праздничные дни, посвященные воспоминаниям об исторических и общественных событиях[7][8]:
- 1 января — Новый год
- 22 января — день 9 января 1905 г. (года)
- 12 марта — низвержение самодержавия
- 18 марта — день Парижской Коммуны
- 1 мая — день Интернационала
- 7 ноября — день Пролетарской Революции (революции)
- Плюс дополнительно не более 10 неоплачиваемых дней в год по решению местных советов профсоюзов по согласованию с Наркомтрудом.
В статье 111 Кодекса законов о труде РСФСР 1922 года вместо «низвержение самодержавия» написано «день низвержения самодержавия», вместо «Новый год» написано «Новый Год»[9]. В декрете Президиума ВЦИК от 30 июля 1923 года «О перенесении десяти дней отдыха, предоставленных населению православного вероисповедания по ст. 112 Кодекса Законов о Труде издания 1922 года со старого на новый стиль» упоминаются такие праздники, как Преображение, Успение и Рождество Христово[10]. Декрет ВЦИК от 14 августа того же года разъяснял, что упоминаемые в предыдущем нормативном акте православные праздники считаются особыми днями отдыха лишь в тех местностях, где таковые объявлены местной властью[11].
Постановлением Президиума ЦИК СССР от 3 августа 1923 года праздничным днём на всей территории СССР было признано 6 июля — день принятия Основного Закона (Конституции)[12]. Год спустя день союзной Конституции был перенесён на первое воскресенье июля[13].
Пример на 1919 год
2 января 1919 г. постановлением Пленарного заседания Совета Профессиональных Союзов нерабочими, но не праздничными, были объявлены и дни пяти наиболее почитаемых праздников Православной церкви:
(без учета юлианского стиля)
- 6 января — Крещение Господне,
- 25 марта — Благовещение Пресвятой Богородицы
- Пасха (пятница и суббота Страстной, понедельник и вторник Пасхальной недель)
- 15 августа — Успение Пресвятой Богородицы
- 25 и 26 декабря — Рождество Христово[14]
Пример на 1925 год
Нерабочие дни в 1925 году[15]:
- 1 января — Новый Год
- 22 января — День 9 января 1905 г.
- 12 марта — Низвержение самодержавия
- 18 марта — День Парижской Коммуны
- 18 апреля — Страстная суббота
- 19—20 апреля — Пасха
- 1 мая — День Интернационала
- 28 мая — Вознесение
- 7 июня — Троица
- 8 июня — Духов день
- 6 августа — Преображение
- 15 августа — Успение
- 7 ноября — День Пролетарской Революции
- 25—26 декабря — Рождество
- Примечание: церковные праздники отмечались по новому стилю согласно календарю обновленческой церкви.
Пример на 1928 год
«МГСПС принято постановление, воспрещающее производить в 1928 году работы в следующие праздничные дни:
- 1 января (Новый год),
- 22 января (День памяти Ленина),
- 12 марта (День низвержения самодержавия),
- 18 марта (День Парижской коммуны),
- 1 мая (День Интернационала),
- 7-8 ноября (XI год Пролетарской революции),
8 марта, в Международный день работниц, рабочий день сокращен для работниц на 2 часа.
Кроме того, воспрещается производить работы в следующие дни отдыха:
- 14 апреля (Страстная суббота),
- 16 апреля (2-й день Пасхи),
- 24 мая (Вознесение),
- 4 июня (Духов день),
- 6 августа (Преображение),
- 25 и 26 декабря (Рождество)…»[16]
С 30 июля 1928 года
Постановление ВЦИК, СНК РСФСР от 30.07.1928 «Об изменении статей 111 и 112 Кодекса законов о труде РСФСР»[17]:
- 1 января — Новый год
- 22 января — день 9 января 1905 года
- 12 марта — день низвержения самодержавия
- 18 марта — день Парижской Коммуны
- 1 и 2 мая — день Интернационала
- 7 и 8 ноября — годовщина Октябрьской революции
- Плюс ежегодно 6 особых дней отдыха (Пункт о 6 особых днях отдыха вступил в силу с 1 января 1929 г.)
С 24 сентября 1929 года
Постановление СНК СССР от 24.09.1929 «О рабочем времени и времени отдыха в предприятиях и учреждениях, переходящих на непрерывную производственную неделю».
Вместо «праздников» вводился термин «революционные дни»:
- 22 января — «день памяти 9 января 1905 года и памяти В. И. Ленина»
- 1 и 2 мая — «дни Интернационала»
- 7 и 8 ноября — «дни годовщины октябрьской революции»
«Празднование остальных революционных событий производится без освобождения рабочих и служащих от работы. В день нового года и дни всех религиозных праздников (бывших особых дней отдыха) работа производится на общих основаниях».
Пример на 1930 г.
Наименования немного иные:
- 22 января — День 9 января 1905 г. и памяти В. И. ЛЕНИНА (скончался 21 января)
- 1—2 мая — Праздник международной солидарности пролетариата
- 7—8 ноября — День Пролетарской революции
С 5 декабря 1936 года
Наименования праздников даны по календарю на 1941 год
- 22 января — день памяти В. И. ЛЕНИНА и 9 января 1905 г.
- 1—2 мая — дни боевого праздника международного пролетариата
- 7—8 ноября — XXIV годовщина Великой Октябрьской социалистической революции в СССР
- 5 декабря — Всенародный праздник — день Сталинской Конституции СССР
День Конституции установлен 5 декабря 1936 г. Чрезвычайным VIII съездом Советов СССР
С 8 мая 1945 года
- 22 января — «день памяти 9 января 1905 года и памяти В. И. Ленина»
- 1 и 2 мая — «дни Интернационала»
- 9 мая — День Победы
- 7 и 8 ноября — «дни годовщины октябрьской революции»
- 5 декабря — День Конституции СССР
С 2 сентября 1945 года
- 22 января — «день памяти 9 января 1905 года и памяти В. И. Ленина»
- 1 и 2 мая — «дни Интернационала»
- 9 мая — День Победы
- 3 сентября — День победы над Японией (Праздник победы над Японией))
- 7 и 8 ноября — «дни годовщины октябрьской революции»
- 5 декабря — День Конституции СССР
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1945 г. «Об объявлении 3 сентября Праздником Победы над Японией»
С 7 мая 1947 года
3 сентября — рабочий день
- 22 января — «день памяти 9 января 1905 года и памяти В. И. Ленина»
- 1 и 2 мая — «дни Интернационала»
- 9 мая — День Победы
- 7 и 8 ноября — «дни годовщины октябрьской революции»
- 5 декабря — День Конституции СССР
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1947 г. «Во изменение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1945 г. об объявлении дня победы над Японии — 3 сентября нерабочим днем Президиум Верховного Совета СССР постановляет: Считать день 3 сентября — праздник победы над Японией — рабочим днем» («Ведомости Верховного Совета СССР», 1947 г., № 17).
С 23 декабря 1947 года
9 мая — рабочий день
- 1 января — Новый год
- 22 января — «день памяти 9 января 1905 года и памяти В. И. Ленина»
- 1 и 2 мая — «дни Интернационала»
- 7 и 8 ноября — «дни годовщины октябрьской революции»
- 5 декабря — День Конституции СССР
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 декабря 1947 г. 1 января был объявлен новогодним праздником (нерабочим днем), а день 9 мая был объявлен рабочим днем (оставаясь праздничным).
С 7 августа 1951 года
22 января — рабочий день
- 1 января — Новый год
- 1 и 2 мая — «дни Интернационала»
- 7 и 8 ноября — «дни годовщины октябрьской революции»
- 5 декабря — День Конституции СССР
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 августа 1951 года день 22 января объявлен рабочим днем.
С 26 апреля 1965 года
- 1 января — Новый год
- 8 марта — Международный женский день (8 марта)
- 1 и 2 мая — День международной солидарности трудящихся
- 9 мая — День Победы
- 7 и 8 ноября — годовщина Великой Октябрьской социалистической революции
- 5 декабря — День Конституции СССР
С 7 октября 1977 года
Закон СССР от 15.07.1970 «Об утверждении Основ законодательства Союза СССР и союзных республик о труде» с изменениями и дополнениями, внесёнными Законом СССР от 07.10.1977 г.
- 1 января — Новый год
- 8 марта — Международный женский день
- 1 и 2 мая — День международной солидарности трудящихся
- 9 мая — День Победы
- 7 октября — День Конституции СССР
- 7 и 8 ноября — годовщина Великой Октябрьской социалистической революции
С 25 сентября 1992 года
- 1 и 2 января — Новый год
- 7 января — Рождество Христово[18]
- 8 марта — Международный женский день
- 1 и 2 мая — Праздник Весны и Труда
- 9 мая — День Победы
- 12 июня — День принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации'[19][20]
- 7 ноября — годовщина Великой Октябрьской социалистической революции
Закон РФ от 25.09.1992 N 3543-1 «О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде РСФСР»
С 9 декабря 1994 года
- 1 и 2 января — Новый год
- 7 января — Рождество Христово
- 8 марта — Международный женский день
- 1 и 2 мая — Праздник Весны и Труда
- 9 мая — День Победы
- 12 июня — День принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации
- 7 ноября — годовщина Великой Октябрьской социалистической революции
- 12 декабря — День Конституции Российской Федерации
Указом Президента РФ от 09.12.1994 N 2167 день принятия Конституции РФ — 12 декабря — объявлен нерабочим днем.
С 1 февраля 2002 года
- 1 и 2 января — Новый год
- 7 января — Рождество Христово
- 23 февраля — День защитника Отечества
- 8 марта — Международный женский день
- 1 и 2 мая — Праздник Весны и Труда
- 9 мая — День Победы
- 12 июня — День России
- 7 ноября — годовщина Октябрьской революции, день согласия и примирения
- 12 декабря — День Конституции Российской Федерации
С 1 января 2005 года
2 мая и 12 декабря — рабочие дни
- 1 — 5 января — Новогодние каникулы
- 7 января — Рождество Христово
- 23 февраля — День защитника Отечества
- 8 марта — Международный женский день
- 1 мая — Праздник Весны и Труда
- 9 мая — День Победы
- 12 июня — День России
- 4 ноября — День народного единства
По редакции Трудового кодекса РФ от 29 декабря 2004 г.
С 26 апреля 2012 года
- 1 — 6, 8 января — Новогодние каникулы
- 7 января — Рождество Христово
- 23 февраля — День защитника Отечества
- 8 марта — Международный женский день
- 1 мая — Праздник Весны и Труда
- 9 мая — День Победы
- 12 июня — День России
- 4 ноября — День народного единства
По редакции Трудового кодекса РФ от 23 апреля 2012 г.
Напишите отзыв о статье "История праздников России"
Примечания
- ↑ [www.calend.ru/event/3649/ 117 лет назад В Российской империи законодательно запрещен воскресный труд]. // Calend.ru
- ↑ 1 2 Неприсутственные дни // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ ГОЛОВИНА С. Ю. КОДИФИКАЦИЯ ТРУДОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА в «Кодификация российского частного права» (под ред. Д. А. Медведева)(«Статут», 2008)
- ↑ Неприсутственными именовались дни, когда не было занятий в казённых (правительственных) учреждениях.
- ↑ Ряд важных церковных дней православного календаря оставались официально праздничными до конца 1920-х.
- ↑ Это следует из того, что, согласно православному церковному календарю, все дни Пасхальной недели с понедельника по субботу практически равнозначны.
В то же время для дней Страстной недели выделение пятницы в качестве особого дня, не подлежащего замене по желанию большинства, в отличие от субботы той же недели, выглядит вполне закономерным, благодаря её совершенно особому значению в календаре христианской церкви как дня воспоминания страстей (страданий, в том числе при распятии на кресте) и погребения Христовых. - ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=7696;fld=134;from=3889-8;rnd=189271.7248540875346017;;ts=0189271938131364125711#1 Кодекс законов о труде]. КонсультантПлюс (1918). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ Гидулянов П. В. [elib.shpl.ru/ru/nodes/10890-gidulyanov-p-v-tserkov-i-gosudarstvo-po-zakonodatelstvu-rsfsr-cbornik-uzakoneniy-i-rasporyazheniy-s-raz-yasneniyami-v-otdela-nkyu-m-1923 Церковь и государство по Законодательству РСФСР : Cборник узаконений и распоряжений с разъяснениями V отдела НКЮ]. — М.: Тип. ГПУ, 1923. — С. 13-14. — 100 с.
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=3889;fld=134;dst=100014;rnd=189271.9204588540460521;;ts=01892714135853208581983 О введении в действие Кодекса Законов о Труде Р.С.Ф.С.Р. изд. 1922 г.] Постановление ВЦИК. КонсультантПлюс (9 ноября 1922). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ [www.lawrussia.ru/texts/legal_861/doc861a386x270.htm О перенесении десяти дней отдыха, предоставленных населению православного вероисповедания по ст. 112 Кодекса Законов о Труде издания 1922 года со старого на новый стиль] Декрет Президиума ВЦИК. Законы России (30 июля 1923). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ [lawrussia.ru/texts/legal_861/doc861a386x390.htm О разъяснении постановления о перенесении десяти дней отдыха на новый стиль] Декрет ВЦИК. Законы России (14 августа 1923). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ [www.lawru.info/dok/1923/08/03/n1204611.htm О праздновании дня принятия Конституции Союза ССР] Постановление Президиума ЦИК СССР. Правовая Россия (3 августа 1923). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ [www.lawru.info/dok/1924/09/19/n1204141.htm О праздновании дня принятия Основного Закона (Конституции) Союза ССР] Постановление Президиума ЦИК СССР. Правовая Россия (19 сентября 1924). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/235.htm Русские. М. «Наука», 1999]
- ↑ Всеобщий календарь Российского общества Красного Креста 1925 г. Государственное издательство, М-Л, 1925.
- ↑ Газета «Известия» за 1927 год.
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=7843 Об изменении статей 111 и 112 Кодекса Законов о Труде Р.С.Ф.С.Р.] Постановление ВЦИК, СНК РСФСР. КонсультантПлюс (30 июля 1928). Проверено 23 марта 2016.
- ↑ Постановление Верховного Совета РСФСР от 27.12.1990 N 2981-I «[iv.garant.ru/SESSION/PILOT/loadfavorite.html?pid=6312148&page=1¶_id=2147483649 Об объявлении 7 января (Рождества Христова) нерабочим днём]»
- ↑ [www.innovbusiness.ru/pravo/DocumShow_DocumID_40882.html Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 11 июня 1992 года N 2981-I «О праздничном дне 12 июня»]
- ↑ [iv.garant.ru/SESSION/PILOT/loadfavorite.html?pid=6315305&page=1¶_id=2147483649 Постановление Съезда народных депутатов РСФСР от 25 мая 1991 г. «Об объявлении 12 июня нерабочим днем»]
Отрывок, характеризующий История праздников России
Кутузов желчно засмеялся.– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»
На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
