Казанский вокзал

Не следует путать с Москва-Пассажирская-Казанская — станцией, которую обслуживает вокзал.

Казанский вокзал
55°46′26″ с. ш. 37°39′17″ в. д.55.773977° с. ш. 37.654815° в. д. / 55.773977; 37.654815
Расположен	Россия, Москва
Назначение	железнодорожный вокзал
Статус	Построен с 1913—1940
Построен в период	1862 — 1864
Дата открытия	1864
Период эксплуатации	с 1862
Архитектурный стиль	Псевдорусский стиль
Количество этажей	2-3 эт.
Под юрисдикцией	Россия Россия
Проектирование	А. В. Щусев
Собственник	Российские железные дороги

Казанский вокзал (до 1894 г. — Рязанский) — пассажирский терминал железнодорожной станции Москва-Пассажирская-Казанская, расположенный по адресу: Москва, Комсомольская площадь, д. 2. Один из девяти железнодорожных вокзалов Москвы. Входит в Московскую региональную дирекцию Дирекции железнодорожных вокзалов. По состоянию на апрель 2016 года с вокзала отправляется 156 электропоездов по будням и 122 по выходным.

Первое здание вокзала было построено в 1862—1864 годах для Рязанской железной дороги, с 1894 года также и для Казанской железной дороги. Строительство современного здания Казанского вокзала началось в 1913 году и закончилось в 1940 году. Здание выстроено в неорусском стиле А. В. Щусевым с авторским коллективом. В 1950-х годах был достроен зал пригородного сообщения, который был соединён со станцией метро «Комсомольская». В 1987—1997 годах здание реконструировано: обновлён облик, расширены и перепланированы внутренние помещения, сооружены крыши над перронами, здание оснащено современными техническими средствами.

Название

Первоначально вокзал назывался Рязанским. Это связано с названием общества Московско-Рязанской железной дороги — компании, возникшей в 1856 году как Московско-Саратовская железная дорога. В 1912 году Москва получила связь по железной дороге с Казанью. В связи с этим вокзал был переименован в Казанский. Однако ещё около двадцати лет использовались оба названия.

История

Первое здание вокзала, который тогда назывался Рязанским, было деревянным и открылось в 1862 году. Первый поезд по маршруту Москва — Коломна ушёл с Рязанского вокзала 20 июля 1862 года. Железную дорогу открыли с недоделками, из вагонов приходилось выпрыгивать, а дам выносить на руках. В 1864 году было построено каменное здание вокзала (автор проекта первоначального здания вокзала — арх. М. Ю. Левестам. Это было небольшое здание, имевшее общую крышу с дебаркадером над путями и платформами. Над входом высилась башня с часами. Вокзал был тесным и неудобным, а его архитектура была скромной. С тех времён сохранилось только одноэтажное здание веерного депо в итальянском стиле.

Здание много раз перестраивали, и когда в 1893 году открылась Московско-Казанская железная дорога, а пассажиропоток сильно возрос, потребовалось строительство нового вокзального здания, способного вмещать в себя большее количество пассажиров. Однако только в 1910 году правление акционерного общества Московско-Казанской железной дороги приняло решение о постройке нового здания. По условиям объявленного конкурса, его участники должны были сделать проект «ворот на Восток», которые должны символизировать связь Европы и Азии. В нём приняли участие академики архитектуры Ф. О. Шехтель (автор Ярославского вокзала), А. В. Щусев и художник Е. Н. Фелейзен. Проекты Шехтеля и Щусева были похожи благодаря присутствующей в обоих проектах живописной группировке различных объёмов, но в проекте Щусев применил более тёплые и красочные мотивы московского барокко. В результате правление выбрало проект Щусева. 29 октября 1911 года Щусев был официально утверждён главным архитектором строительства нового вокзала. Архитектор предложил проект в национально-романтическом стиле с элементами неорусского стиля и искусства Востока. Весной 1912 года Щусев приступил к работе над усовершенствованием проекта. Окончательный проект был утверждён 12 ноября 1913 года.

Строительство началось в 1913 году и затмило размахом все остальные стройки московских вокзалов. На строительство Правлением дороги, во главе с Николаем Карловичем фон Мекком, были отпущены значительные средства, и были призваны лучшие архитекторы, инженеры и художники России. В создании интерьеров Казанского вокзала участвовали Н.К. Рерих, А.Н. Бенуа, Б.М. Кустодиев, Е.Е. Лансере, З.Е. Серебрякова. В 1914—1915 закончилась закладка фундаментов, строились котельная, багажное отделение, главный вход с башней. Однако во время Первой мировой войны строительство неоднократно останавливали, и лишь к зиме 1916/1917 годов удалось построить крышу. В 1919 году здание было сдано в эксплуатацию в упрощённом виде. В 1926 году был завершён первый этап строительства и отделки. В 1940 году был окончен последний этап строительства, однако многие планы Щусева остались неосуществленными.

• Ryazansky vokzal kalanchevka.jpg

  Здание Рязанского вокзала

• Казанский вокзал3.jpg

  Казанский вокзал до 1913 г.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Центральная часть Рязанского вокзала. С открытки

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Казанский вокзал в 1920-е годы

В 1935 году в бывшее багажное отделение был встроен выход со станции метро «Комсомольская». В 1950-х годах был построен подземный зал пригородного сообщения, который был соединён с вестибюлем станции метро. Также планировалось соорудить собственный выход станции метро «Комсомольская»-кольцевая (построенной также по проекту А. В. Щусева), выходящий в здание Казанского вокзала, однако проект так и не был осуществлён, и с этой станции на вокзал можно попасть через вестибюль радиальной станции.

В 1970-е годы была проведена реконструкция вокзала, в ходе которой пропускная способность вокзала была увеличена. В 1987—1997 гг. здание претерпело масштабную реконструкции: обновлён облик, расширены и перепланированы внутренние помещения, сооружены крыши над перронами, здание оснащено современными техническими средствами. Также были построены подземный переход под всеми путями станции от Комсомольской площади до Новорязанской улицы, дебаркадер над платформами, новые корпуса на Рязанском проезде и Новорязанской улице (в том числе Царская башня), созданные на основе чертежей Щусева. Реконструкция завершилась в 1997 году, к 850-летию Москвы.

В 2003 году был закрыт подземный переход под путями Казанского вокзала. В 2010 году в Царской башне была открыта галерея народного художника России Дмитрия Белюкина. В 2012 году на перронах был сооружено наземное двухэтажное здание для пригородного сообщения.

Архитектура

Казанский вокзал – сложная композиция, в которой нарочито нарушена симметрия и в которой разновеликие массы архитектурных объёмов соединены друг с другом. Архитектор, желая согласовать постройку с двумя уже имевшимися построенными и в то же время придать ей индивидуальность, представил вытянутые в линию корпуса с разнообразными по функциям помещениями в виде различных по высоте, ширине и ритмике объёмов с островерхими кровлями, часовой башенкой и высокой угловой ярусной башней над основанием в виде арочного проезда. В результате вокзал кажется исторически сложившимся в течение многих лет комплексом, а не решённым одним архитектором по единому проекту.

При таком развитии композиции было важно добиться зрительного единства. Эту функцию выполняет многоярусная башня, сдвинутая почти к углу и являющаяся доминантой всего сооружения, которая органически связывает вокзальные фасады. Башня Казанского вокзала стилизована под башню Сююмбике Казанского кремля. Щусев взял эту башню за основу, однако изменил пропорции ярусов, в частности, нижний сделан более объёмным. Венчает башню шпиль с драконом Зилантом, который был изображён на древнем гербе Казани. Вокзальная башня имеет много общего и с Боровицкой башней Московского Кремля.

На фасаде здания установлены часы со знаками зодиака на циферблате. Часовая башня цитирует образ часовой башни собора св. Марка в Венеции. Левая башня вокзала копирует знаменитую Кутафью башню Московского Кремля. На главном фасаде (по бокам входа в метро) размещён редчайший образец ранней послереволюционной геральдики — серп и молот объединяются гусиным пером (символом интеллигенции)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

В интерьере наиболее выразителен зал ресторана, которому был придан вид трапезной палаты времён московского барокко. Зал огромен, его свод богато декорирован. В оформлении присутствуют беслоснежные с позолотой детали, живописные вставки, лепнина, встроенные в простенки зеркала. Особую роль здесь играет живопись (художник Е. Е. Лансере), благодаря которой зрительно расширяется пространство зала. Впечатления современников переданы И. Ильфом и Е. Петровым в романе «Двенадцать стульев»:

Ни на одном из восьми остальных вокзалов Москвы нет таких обширных и высоких помещений, как на Рязанском. Весь Ярославский вокзал, с его псевдорусскими гребешками и геральдическими курочками, легко может поместиться в большом буфете-ресторане Рязанского вокзала.

Новые корпуса, построенные в ходе реконструкции 1987-1997 годов (к югу от зала ресторана), отличаются от запроектированных Щусевым, но органично вписались в ансамбль всего сооружения. Вокзалу была придана П-образная планировка, над путями появились волнистая крыша-навес и новый зал ожидания с восточной стороны. В 2010 году на платформах был построен трёхэтажный пригородный вокзал.

• Kazansky Rail Terminal (Казанский вокзал) (5866028395).jpg

  Подземный зал пригородного сообщения

• Kazanstationhall01.jpg

  Восьмигранный зал

• Kazanstationhall02.jpg

  Кассовый зал

• Kazansky Rail Terminal, local trains (Казанский вокзал, электрички) (5609699305).jpg

  Платформы

Факты

• Пассажиропоток Казанского вокзала равен около 1,4 тыс. человек/час..
• В 2014 году появились планы вновь открыть законсервированный в 2003 году по соображениям безопасности подземный переход под Казанским вокзалом от Краснопрудной улицы к Новорязанской.
• Начальник Казанского вокзала с сентября 2013 года — Сергей Донецкий.

В кино

• Путёвка в жизнь
• Испытание верности
• Отпуск за свой счёт
• За последней чертой
• Белка и Стрелка. Звёздные собаки
• Москва. Три вокзала

См. также

• Железнодорожные музеи

Литература

• Афанасьев К. Н. А. В. Щусев. — М.: Стройиздат, 1978. — 192 с. — (Мастера архитектуры).
• Васькин А. А., Назаренко Ю. М. Чемодан. Вокзал. Москва. Чего мы не знаем о девяти московских вокзалах. — М: Компания Спутник, 2010. — 214 с.
• Рогачёв А. В. Поезд идёт на Восток // Квартира, дача, офис. — 2000. — № 202.
• Васькин А. Щусев: Зодчий всея Руси. — М.: Молодая гвардия, 2015. — 462 с. (Жизнь замечательных людей: Малая серия).

Ссылки

• [parovoz.com/newgallery/pg_view.php?ID=302987&LNG=RU#picture Казанский вокзал]. [archive.is/ZcCsj Архивировано из первоисточника 31 января 2013].
• [maps.google.com/maps?t=k&hl=ru&ie=UTF8&om=1&z=17&ll=55.773387,37.656133&spn=0.004206,0.009978 Казанский вокзал на maps.google.com]
• [www.tutu.ru/poezda/vokzal_02.php Расписание поездов Казанского вокзала]
• [www.tutu.ru/station.php?nnst=7402 Расписание электропоездов Казанского вокзала]
• [www.tutu.ru/02.php Схема маршрутов электричек с Казанского вокзала]
• [kazanskiy.allzd.ru Казанский вокзал] — история и особенности.

Отрывок, характеризующий Казанский вокзал

– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.