Караискакис, Георгиос

Гео́ргиос Караиска́кис (греч. Γεώργιος Καραϊσκάκης; 1782 — 1827) — вождь греческих повстанцев 1820-х годов.

Биография

Был сыном капитана греческой милиции (арматолов) на турецкой службе. Поскольку милицейские отряды создавались турецким режимом в наиболее опасных и труднодоступных районах и вербовались, в основном, из местных вооружённых банд (клефтов), — неудивительно, что Караискакис быстро стал одним из лидеров повстанцев борющихся за независимость. В 15-летнем возрасте он был взят в плен солдатами Али-паши Янинского и произвёл на того настолько сильное впечатление, что был назначен командиром группы телохранителей. Спустя несколько лет, однако, Караискакис вышел из фавора и бежал в горы, где вновь возглавил отряд народных ополченцев.

Когда вспыхнуло греческое восстание, Караискакис сражался в рядах восставших и был тяжело ранен. В 1822 году он приходит вместе со своим отрядом в монастырь Петра, где и встречает с монахами Пасху 1823 года. Впоследствии он выступил с оружием в руках против временного правительства, что привело к выдаче требования его на судебное разбирательство, но несмотря на это не переставал с переменной удачей действовать против турок, как на материке, так и в Пелопоннесе.

Когда общее положение ухудшилось с падением Месолонги, греческое правительство решило назначить Караискакиса в июне 1826 года главнокомандующим на материке. Ему удалось воспрепятствовать отступлению Мустабея после его победы при Аталанти, а победа Караискакиса при Арахове (Битва при Арахове) в ночь на 6 декабря 1826 года принадлежит к числу самых блестящих успехов греческой войны за независимость.

За этим в феврале 1827 года последовала счастливая для Караискакиса битва при Дистомо. Умер от раны, полученной при попытке снять осаду с осажденного турками афинского Акрополя (Битва при Фалероне).

Память

• В честь Георгиоса назван стадион в Пирее, принимавший соревнования по велогонкам на первых Олимпийских играх современности в 1896 году и соревнования по футболу на Олимпийских играх 2004 года, являющийся домашней ареной «Олимпиакоса». Существует площадь Караискакиса в городе Кардица.
• Личный секретарь и соратник Караискакиса, Эниан, Димитриос, стал впоследствии его биографом, написав несколько книг о военачальнике.

Примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Караискакис, Георгиос

– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.