Картер, Дженис
| Дженис Картер | |
| Janis Carter | |
 Дженис Картер в фильме «Моё забытое прошлое» (1951) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Дурхам, Северная Каролина, США |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1941—1954 |
Дженис Картер (англ. Janis Carter, 10 октября 1913 — 30 июля 1994) — американская актриса, снимавшаяся в 1940—1950-х годах.
Биография
Дженис Картер родилась в Кливленде в Огайо. После окончания Математического колледжа она переехала в Нью-Йорк, где мечтала начать карьеру оперной певицы. Но в этом деле её постигла неудача, и она решила попытать счастье на Бродвее. Там её заметил продюсер Дэррил Ф. Занук, который был поражён талантом молодой певицы и актрисы и подписал с ней контракт на съёмки в кино.
Вскоре её актёрская карьера стала успешно развиваться, и Дженис перебралась в Голливуд. Начиная с 1941 года она снилась более чем в 30 фильмах компаний «20th Century Fox», «MGM», «Columbia» и «RKO». Вместе с Гленном Фордом она снялась в фильмах «Ночной редактор» (1946) и «Ложно обвинённый» (1947), а в картине «Летающие морпехи» (1951) её коллегой был Джон Уэйн.
В 1950-х годах Дженис вернулась в Нью-Йорк, где стала работать на телевидении, снимаясь в комедиях, драмах и даже некоторое время была ведущей собственного шоу. В 1956 году, Дженис вышла замуж и навсегда оставила карьеру актрисы. Она умерла 30 июля 1994 от сердечного приступа в возрасте 80 лет.
Избранная фильмография
- Летающие морпехи (1951) — Джоан Кирби
- Моё запретное прошлое (1951) — Коринн Лукас
- Подставленный (1947) — Паула Крейг
- Ночной редактор (1946) — Джилл Меррилл
- Тысяча и одна ночь (1945) — Девушка в гареме (в титрах не указана)
- Леди из бурлеска (1943) — Джанин
Напишите отзыв о статье "Картер, Дженис"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Дженис Картер - Дженис Картер (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Картер, Дженис
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
