Конфедерация Текумсе

Конфедерация Текумсе (англ. Tecumseh's Confederacy) — союз нескольких индейских племён, который сформировался в начале XIX века на Старом Северо-Западе США.

История

После заключения Гринвилльского договора индейские племена Старого Северо-Запада начали покидать свои земли. Многие племена стали селиться на землях майами, смешиваться друг с другом, основывая совместные поселения.

В 1805 году шауни по имени Лалаветика получил видение, после которого изменил своё имя на Тенскватава. Братом Тенскватавы был уважаемый военный вождь шауни Текумсе, который хотел объединить индейские племена, чтобы предотвратить дальнейшую экспансию США на запад. Новое религиозное учение призывало к отказу от межплеменных войн и ограничению контактов с белыми людьми. Последователи учения Тенскватавы казнили нескольких индейцев, обвинив их в колдовстве и сотрудничестве с американцами.

Не все лидеры индейцев желали вступать в военный конфликт с США, среди них был и вождь шауни Чёрное Копыто, который призвал Текумсе покинуть район, дабы избежать войны с американцами. Вождь племени потаватоми Уинамак пригласил Тенскватаву, Текумсе и их последователей на земли своего племени, на северо-западе современного штата Индиана. Тенскватава приглашение принял и основал поселение Профетстаун или Город Пророка, недалеко от места слияния рек Уобаш и Типпекану.

Растущая популярность пророка привлекала к нему новых последователей. Военным лидером индейской конфедерации стал Текумсе. В состав конфедерации входили: шауни, делавары, потаватоми, фоксы, сауки, кикапу, веа, майами, оттава, пианкашо, минго, сенека, оджибве, чикамога-чероки и вайандоты. Всего под руководством Текумсе находилось около 3000 воинов, разбросанных на территории Старого Северо-Запада.

В начале ноября 1811 года Уильям Гаррисон собрал отряд из 1200 солдат и ополченцев и двинулся к Профетстауну, поселению пророка Тенскватавы. Отправляясь на встречу с представителями Пяти цивилизованных племён, военный лидер шауни запретил брату вступать в вооружённый конфликт с американцами, однако несколько индейских воинов напали на поселения белых, расположенных неподалёку от Профетстауна. Нападение индейцев послужило предлогом для вооружённого вторжения американцев. Тенскватава, в отсутствии Текумсе, оказался перед выбором — готовиться к сражению или идти на мирные соглашения с американцами. В результате индейцы решили атаковать армию США. 7 ноября 1811 года состоялось Сражение при Типпекану, в котором победу одержали американцы, Город Пророка был сожжён. Тенскватава потерял многих своих последователей, а Конфедерация Текумсе так и не смогла восстановить свою прежнюю мощь.

Литература

• Owens, Robert M. [books.google.com/books?id=bKWrfrjrLEUC Mr. Jefferson's Hammer:William Henry Harrison and the Origins of American Indian Policy]. — Norman, Oklahoma: University of Oklahoma Press, 2007. — ISBN 978-0-8061-3842-8.
• Sugden, John. Tecumseh: A Life. — New York: Holt, 1997. — ISBN 0-8050-6121-5.

Ссылки

• [www.ohiohistorycentral.org/entry.php?rec=637 Tecumseh's Confederation]

Отрывок, характеризующий Конфедерация Текумсе

– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.