Концерт для фортепиано с оркестром № 3 (Рахманинов)

Концерт для фортепиано с оркестром № 3 ре минор, op. 30 Сергея Рахманинова был написан в 1909 году и является одним из наиболее известных и часто исполняемых произведений автора. Концерт славится своим техническим и музыкальным требованием к исполнителю и имеет репутацию одного из самых трудных концертов в стандартном фортепианном репертуаре.

История создания

Концерт был написан в летнем доме Рахманинова в Ивановке. Композитор завершил концерт 23 сентября 1909 года. Одновременно с этой работой создавались Первая соната для фортепиано и симфоническая поэма «Остров мёртвых».

Из-за нехватки времени Рахманинов не мог репетировать концерт в России. Вместо этого он практиковался на клавиатуре, которую он взял с собой на корабль в США.

Строение

Концерт состоит из трех частей:

1. Allegro ma non tanto (ре-минор)
2. Intermezzo: Adagio (фа-диез минор — ре-бемоль мажор)
3. Finale: Alla breve (ре-минор — ре-мажор)

Премьера

Концерт был впервые исполнен 28 ноября 1909 г. Рахманиновым с Нью-Йоркским симфоническим оркестром под управлением Вальтера Дамроша в ходе турне Рахманинова по Соединенным Штатам Америки. Премьера концерта в России состоялась в апреле 1910 года.

Ссылки

• [www.senar.ru/records/?play=Rachmaninov_Concerto-3 Аудиозапись в исп. Рахманинова] (1940 г.)
• [www.senar.ru/music/notes/#fo-cn3 Ноты на «Сенаре»] (клавир, партитура, партии)
• Piano Concerto No. 3: ноты произведения на International Music Score Library Project
• [pianowizard.www2.50megs.com/TheRach3Page.html The Rach 3 recordings page]
• [classyclassical.blogspot.com/2005/09/rachmaninoffs-works-for-piano-and.html Rachmaninoff’s Works for Piano and Orchestra] An analysis of Rachmaninoff’s Works for Piano and Orchestra including the Piano Concertos and the Paganini Rhapsody

Источники

• Сергей Рахманинов. Альбом. / Сост. Е. Н. Рудакова, текст А. И. Кандинского. — М.: Музыка, 1988. ISBN 5-7140-0091-9

Отрывок, характеризующий Концерт для фортепиано с оркестром № 3 (Рахманинов)

Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.