Коски (Дятловский район)
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Ко́ски (белор. Коскі) — деревня в Жуковщинском сельсовете Дятловского района Гродненской области Белоруссии. По переписи населения 2009 года в Косках проживало 9 человек[2].
География
Коски расположены в 15 км к северу от Дятлово, 134 км от Гродно, 23 км от железнодорожной станции Новоельня[3].
История
В 1878 году Коски — деревня в Дятловской волости Слонимского уезда Гродненской губернии (4 хозяйства)[3]. В 1880 году в Косках проживало 37 человек[3].
В 1905 году Коски — деревня тех же волости, уезда и губернии (35 жителей)[3].
В 1921—1939 годах Коски находились в составе межвоенной Польской Республики. В 1923 году в Косках имелось 18 хозяйств, проживало 92 человека[3]. В сентябре 1939 года Коски вошли в состав БССР.
В 1996 году Коски входили в состав колхоза «1-е Мая». В деревне насчитывалось 9 хозяйств, проживало 19 человек[3].
Напишите отзыв о статье "Коски (Дятловский район)"
Примечания
- ↑ [zip.belpost.by/street/koski-grodn-dyatlovskiy-zhukovschinskiy Почтовый индекс деревни Коски]
- ↑ [pop-stat.mashke.org/belarus-census/hrodzienskaja.htm Результаты переписи населения 2009 года]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Новікава Г.М. З гісторыі населеных пунктаў // Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Дзятлаўскага раёна. — Мінск: Універсітэцкае, 1997. — С. 377—378.
 |
|
 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Коски (Дятловский район)
– А вы кто же, не из докторов?– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
