Буйки (Дятловский район)
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Буйки́ (белор. Буйкі) — деревня в Вензовецком сельсовете Дятловского района Гродненской области Республики Беларусь. По переписи населения 2009 года в Буйках проживало 25 человек[2]. Площадь сельского населённого пункта составляет 29,70 га, протяжённость границ — 5,60 км[3].
География
Буйки расположены в 14 км на юго-запад от Дятлово, 158 км от Гродно, 27 км от железнодорожной станции Новоельня[4].
История
В 1905 году Буйки — околица в Пацовской волости Слонимского уезда Гродненской губернии (42 жителя)[4].
В 1921—1939 годах Буйки находились в составе межвоенной Польской Республики. В 1923 году — 24 хозяйства, 121 житель[4]. В сентябре 1939 года Буйки вошли в состав БССР.
В 1996 году Буйки входили в состав Гербелевичского сельсовета и колхоза «Новая жизнь». В деревне имелось 39 хозяйств, проживало 69 человек[4].
13 июля 2007 года деревня была передана из ликвидированного Гербелевичского в Вензовецкий сельсовет[5].
Напишите отзыв о статье "Буйки (Дятловский район)"
Примечания
- ↑ [zip.belpost.by/street/buyki-grodn-dyatlovskiy-gerbelevichskiy Почтовый индекс деревни Буйки]
- ↑ [pop-stat.mashke.org/belarus-census/hrodzienskaja.htm Результаты переписи населения 2009 года]
- ↑ [www.pravo.by/main.aspx?guid=12551&p0=D912r0054562&p1=1&p5=0 Решение Дятловского районного Совета депутатов от 8 ноября 2012 г. № 108 «Об установлении границ сельских населенных пунктов Дятловского района Гродненской области»]
- ↑ 1 2 3 4 Новікава Г.М. З гісторыі населеных пунктаў // Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Дзятлаўскага раёна. — Мінск: Універсітэцкае, 1997. — С. 371.
- ↑ [pravo.by/pdf/2007-194/2007-194(005-016).pdf Решение Гродненского областного Совета депутатов от 13 июля 2007 г. № 43 «О решении вопросов административно-территориального устройства Дятловского района»] (рус.)
 |
|
 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Буйки (Дятловский район)
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
