Костёл Марии Магдалины и монастырь бонифратров (Луцк)
| Монастырь | |
| |
| Страна | Украина |
| Город | Луцк |
| Координаты | 50°44′17″ с. ш. 25°19′07″ в. д. / 50.7383111° с. ш. 25.3186528° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.7383111&mlon=25.3186528&zoom=14 (O)] (Я) |
| Конфессия | Католицизм |
| Дата основания | 1647? |
Костёл Марии Магдалины и монастырь бонифратров — первый комплекс луцкой резиденции бонифратров. На сегодняшний день — не существует. Монастырь бонифратров был построен в середине XVII века на пересечении улиц Замковой и Троицкой в Луцке. В конце XVIII века комплекс бонифратров потерпел пожар, костёл и монастырь сгорели, вследствие чего двор был переведён в костёл Святого Якуба. Луцкий конвент бонифратров был отменен в середине XIX века, помещения сгорели, а руины были проданы на слом.
Содержание
История
Костёл Марии Магдалины и первый монастырь
В 1620—1630-х годах Балтазар Тишка был каноником Луцкой капитули. Он вёл активную деятельность по привлечению различных материальных ресурсов для своих благотворительных проектов. Одним из таких стало основание резиденции бонифратраского ордена в Луцке. Представители ордена были приглашены в город тогдашним луцким епископом Андреем Гембицким[1].
На пересечении центральных улиц Замковой и Троицкой, напротив ворот Окольного замка, ещё с XVI века находилась церковь Святого Николая. Это был главный храм луцких мещан, поскольку Святой Николай считался защитником города. В 1617 году во время татарского набега эта церковь сгорела. Сначала погост был передан в аренду мещанину Роману Тропци. Руины храма он использовал на строительство корчмы, а церковные захоронения выбрасывал на городской вал. Луцкий подкоморий Григорий Четвертинский за это подал судебную жалобу[2]. В 1639 году этот участок стараниями Балтазара Тишки перешёл в собственность луцкой капитули.
12 марта 1639 каноник сдал фонд в монастырь. Для этого был выделен и участок, где раньше стояла церковь Святого Николая[2]. Согласно другому мнению, в 1639 году под новый комплекс был отдан соседний участок. Также выделено 8000 злотых с ежегодным чиншем 600 злотых и дополнительно 5000 злотых с ежегодным чиншем 400 злотых от Михаила Мышки и его имения Мирков. Рядом с монастырем Тишкою был основан барочный[3] костёл Марии Магдалины, который подтвердила конституция 1647[4]. Монахи занимались госпиталем, который ранее был основан на соседней улице[5]. Члены этого ордена профессионально занимались медициной[6]. Каноник очень хотел помогать бедным и больным людям, что видно из текстов его фондов. Этим же он и объяснял основания монастыря именно ордена бонифратров, поскольку одной из главных задач ордена был уход за больными. Кроме госпиталя, монахи содержали дом сумасшедших. Для этого они по пятницам ездили по региону и собирали средства, а также делали это в городе. Вследствие того, что бонифратры были активно заняты уходом за этими учреждениями и людьми, которые в них находились, они не проводили мес. Эти обязанности возлагались только на приора и викария их ордена[4].
В последующие десятилетия в монастырь делались пожертвования от представителей волынской шляхты. Обычно их размер колебался в пределах нескольких сотен злотых[5]. После этих событий Хмельницкому монастырю были возвращены утраченные земельные владения под Луцком. Также монастырь был освобожден от уплаты налогов. Согласно конституции 1676 года, луцкий двор имел в собственности земли в селе Красное под Луцком. Настоятелем в то время был Серафим Кошевич[2], а в 1680 году — Стефан Кемпинский. В 1765 году участок земли в Красном уже был продан и застроен домами католиков и евреев. В 1773 году в монастыре было 5 монахов, а больных в госпитале 8-14. Прибыль от пожертвований со всей Речи Посполитой составляла 1364 злотых[1].
Второй комплекс
В 1781[2],[1] году во время городского пожара монастырь и костёл сгорели и не могли быть восстановлены. Чтобы обеспечить дальнейшее существование конвента, Луцкая кафедра решила передать ордену костёл Святого Якуба, расположенный в другой части города.
Таким образом, костёл Марии Магдалины перестал существовать, а монастырь был перенесен в другое место, где для этого было построено отдельное помещение. Рядом был и новый госпиталь. Монастырский комплекс состоял из костёла Святого Якуба и не менее трех хозяйственных зданий и погреба.
В 1845 году произошёл новый общегородская пожар, во время которого сгорело большинство монастырей и костёлов островной части Луцка. От огня сильно пострадал и бонифратровский комплекс. Это подорвало жизненную основу конвента. Полное уничтожение резиденции, произошло в результате преследований российской властью католических институтов[7],[8]. Все прежние бониратровские помещения начали использовать военные. Так, в монастыре устроили военный госпиталь.
Монастырское помещение перестроили под жилье. В нём ещё в 1890-х годах жили луцкие евреи. Костёл в 1858 году выкупил Юзеф Крашевский, а затем продал Гродецкому. Тот в свою очередь продал их руководителю городской школы[9], а последний — евреям. Они старую достопримечательность разобрали, чтобы достроить себе жилье на руинах монастыря[4]. В 1869 году руин костёла уже не было.
Сегодня
Несмотря на то, что первый и второй комплексы, где размещался луцкий конвент бонифратров, были уничтожены пожаром, а руины разобраны, с помощью анализа архивных описаний и карт удалось установить точное местоположение костёла Святого Якуба, и почти точное — первого костёла Марии Магдалины. Последний располагался на пересечении современных улиц Драгоманова и Кафедральной. Костёл Святого Якуба же — на улице Русской. Кроме того, сохранились древние дома, принадлежавшие бонифратрам. Пока известно о двух таких: один на улице Караимской, 6, другой — Драгоманова, 4.
Любые архивные свидетельства об архитектуре костёла Марии Магдалины, и более широкие шире сведений о нём пока не обнаружено.
Галерея
- ЛуцькЯкубРуїни.jpg
Руины костёла Святого Якуба на панораме XIX века
- ЛуцькБоніфратиБуд2.jpg
Дом на Караимской, 6
- ЛуцькБоніфратиБуд.jpg
Дом на Драгоманова, 4
Напишите отзыв о статье "Костёл Марии Магдалины и монастырь бонифратров (Луцк)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Колосок Б. В. Римо-католицькі святині Луцька. — К, 2004, с.135-139 ISBN 966-575-107-7
- ↑ 1 2 3 4 П.Троневич, М.Хілько, Б.Сайчук. Втрачені християнські храми Луцька, Луцьк, 2001, с.18-20, 55-56 ISBN 966-95830-1-2
- ↑ Мечислав Орлович (польск. Mieczysław Orłowicz). Ilustrowany przewodnik po Wołyniu. Łuck, 1929
- ↑ 1 2 3 [www.kresy.pl/kresopedia,geografia,miejscowosci?zobacz/luck-5 Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich, t. 1, pod red. F. Sulimirskiego, B. Chlebowskiego, W. Walewskiego, t. 5, 1884, s. 778—792]
- ↑ 1 2 Довбищенко М. В. Волинська шляхта у релігійних рухах кінця XVI — першої половини XVII ст. — К, 2008 — c.376, 788—789 ISBN 978-966-2911-22-0
- ↑ [www.nbuv.gov.ua/portal/soc_gum/Ukralm/2011_5/dovbyschenko.pdf Довбищенко М. Ченці-боніфратрії та поширення гуманістичних ідей на українських землях в першій половині XVII ст. (на матеріалах Волинського воєводства). Українознавчий альманах. Випуск 5. Київський національний університет імені Тараса Шевченка]
- ↑ Дейвіс Н. Боже ігрище: історія Польщі / Норман Дейвіс : [пер. з англ.. П. Таращук]. — К. , 2008. — с. 511—533 ISBN 978-966-500-301-4
- ↑ [www.nbuv.gov.ua/portal/soc_gum/Npifznu/2008_24/24/polishchuk.pdf Ю. М. Поліщук. Етноконфесійна політика російського царизму в Правобережній Україні (кінець XVIII — початок ХХ століття)]
- ↑ Adam Wojnicz. Łuck na Wołyniu, — Łuck, 1922 — s. 26
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Костёл Марии Магдалины и монастырь бонифратров (Луцк)
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
