Крейсерский танк

Крейсерский танк (англ. Cruiser tank, а также cavalry tank или fast tank) — танк с лёгкой бронёй и небольшими орудиями, созданный для быстрого проникновения в тыл противника и нанесения урона противнику путём неожиданных атак.

Общие сведения

Крейсерский танк стал представителем британской концепции танка межвоенного периода (от Первой до Второй мировой войны). Недовольство экспериментами со средними и тяжёлыми танками середины 1930-х годов привело к развитию специализированных быстрых, легко бронированных танков. Британская теория операций с участием бронированной техники предполагала создание двух типов танков — крейсерских, которые использовались в бронированных подразделениях (полках и дивизиях), примером может служить Королевский танковый полк; а также пехотных, входящих в состав батальонов.

Как и морские крейсеры, крейсерские танки должны быть быстрыми и мобильными в военных операциях, независимыми от медленного перемещения пехоты с артиллерией. Недаром другое их название — кавалерийские — было связано с обычной кавалерией, которая быстротой своих действий достигала поставленных задач. Для этого было лёгкая броня и вооружение (пушка), чтобы иметь небольшой вес. Соответственно, не было необходимости в мощном, тяжелом двигателе. Но тогда они становились легкоуязвимыми уже для средних танков Германии.

Другим недостатком большинства крейсерских танков был малый калибр пушки. Первые крейсеры были вооружены 40-мм пушкой QF 2 pounder. Этого не всегда хватало для пробития брони танков противника. Позже они были оснащены 57-мм пушкой QF 6 pounder, а спустя некоторое время 76-мм пушкой QF 17 pounder. Таким стал британский средний крейсерский танк «Кромвель», обладающий двигателем, развивающим максимальную скорость около 40 миль в час (64 км/ч) по дорогам.

Следующей машиной в линейке британских крейсерских танков «Комета» — танк с укороченной 76-мм пушкой, поступивший на вооружение в конце Второй мировой войны. По иронии судьбы, несмотря на упор на высокую мобильность, большинство крейсерских танков страдали от механической ненадежности, что наиболее заметно было по танку «Крусейдер» в горячих пустынях Северной Африки. Эта проблема была вызвана недостаточной проверкой конструкции танков при испытаниях.

По советской классификации крейсерские танки можно было бы отнести к лёгким и средним танкам, например танки серии БТ — БТ-2, БТ-5, БТ-7 и т. д. В Германии к таким танкам относятся танки PzKpfw III.

История

В 1936 году британский военный кабинет принял решение создавать два вида танковой техники — тяжелый танк для тесного взаимодействия с пехотой во время наступления и обороны, и мобильный крейсерский танк (на замену среднего) для быстрого перемещения по вражеской территории.

В 1934 году конструктор сэр Джон Карден из компании Vickers-Armstrongs представил новый средний танк А9, используя элементы танка Mark III (проект был заброшен из-за финансовых причин). Этот вариант был легче и использовал коммерческий двигатель, что удешевляло его производство. Он был принят в качестве временного варианта и ограниченно выпускался под именем Mk I. С 1937 по 1938 годы было построено 125 танков. Mk I имел легкую броню, достигал скорость 40 км/ч и имел 40-мм пушку QF 2 pounder.

Крейсерский танк Mk II (А10) также был разработан Карденом. Был создан практически в предыдущем дизайне с добавлением 30-мм брони и назывался тяжёлым крейсерским танком (heavy cruiser). Танк был запущен в производство в июле 1938 года. Имел прежнюю пушку, но дополнительно был оборудован пулемётом BESA. К сентябрю 1940 года было выпущено 175 таких танков. Оба танка имели подвеску Кристи.

Следующим крейсерским танком стал Mk III (А13), который использовал подвеску Наффилда компании Nuffield Mechanizations and Aero. Он имел несколько прототипов (E1, E2 и E3) и запущен в производство — к середине 1939 года было выпущено 65 машин. Mk III весил 14,2 тонны, имел экипаж из 4 человек, двигатель мощностью 340 л.с., который обеспечивал максимальную скорость 48 км/ч. На вооружении были вооружены 40-мм пушка QF 2 pounder и пулемет. Его версия Mk IV имела более тяжелую броню и производилась в 1938 году.

В первые годы Второй мировой войны крейсерские танки были весьма распространены и впервые принимали участие в боевых действиях в середине 1941 года во время военной кампании в Ливийской пустыне. Хорошо показал себя танк «Ковенантер» (Mk V), а также «Кавалер» (Mk VII) и «Кромвель» (Mk VIII), которые использовались во время Нормандской операции.

В конце войны на вооружение поступил крейсерский танк «Комета» с 76-мм пушкой QF 17 pounder. К этому времени по огневой мощи и бронезащите крейсерские танки стали мало отличаться от средних танков. Также они получили более мощные двигатели и лучшую подвеску. Следующим был создан тяжёлый крейсерский танк «Центурион» (A41), который уже считался средним танком и по западной классификации относился к основным боевым танкам первого поколения. Таким образом «Центурион» стал первым британским основным боевым танком.

См. также

• Классификация танков
• Средний танк
• Тяжёлый танк
• Сверхтяжёлый танк

Ссылки

• [pro-tank.ru/bronetehnika-england/kreyserskie-tanki Крейсерские танки Англии Второй мировой войны]
• [modelist-konstruktor.com/bronekollekcziya/poslednie-krejserskie-tanki ПОСЛЕДНИЕ КРЕЙСЕРСКИЕ ТАНКИ]
• [tanki-v-boju.ru/krejserskie-kavalerijskie-tanki/ Крейсерские (кавалерийские) танки]

Отрывок, характеризующий Крейсерский танк

– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.