Куюков, Михаил Михайлович

Куюков Михаил Михайлович
Дата рождения	1924(1924)
Место рождения	село Абашево (ныне село Староабашево, Новокузнецкий район, Кемеровская область)
Дата смерти	30 сентября 1943(1943-09-30)
Место смерти	Гомельский район, Гомельская область, Белорусская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942—1943
Звание
Часть	194-й стрелковый полк 162-й стрелковой дивизии
Должность	пулемётчик
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Михайлович Куюков (1924—1943) — Герой Советского Союза, комсомолец, красноармеец, помощник наводчика (пулемётчик) 3-го батальона 194-го Краснознамённого Ташкентского стрелкового полка 162-й стрелковой дивизии 19-го стрелкового корпуса 65-й армии Белорусского фронта.

Биография

Родился 22 ноября 1924 года в селе Абашево, ныне село Староабашево Новокузнецкого района Кемеровской области, в семье охотника. Шорец.

Отец — Михаил Степанович, мать — Феодосия Прокопьевна. Рано остался без матери, воспитывался отцом. С 6 лет хорошо ходил на лыжах, ходил с отцом на охоту.

В школу пошёл учиться в улусе Мыски, жил здесь у тёти. После школы окончил краткосрочные курсы трактористов, работал в колхозе в посёлке Боровково, объездчиком в Мысковском лесничестве.

В августе 1942 года был призван в Красную Армию Мысковским райвоенкоматом. Военную подготовку прошёл в городе Омске на базе военного училища. С февраля 1943 года участвовал в боевых действиях.

В сентябре 1943 года в наступательных боях на подступах к реке Сож (южнее города Гомель, Белоруссия) красноармеец Куюков уничтожил 5 пулемётных точек противника, 4 гитлеровцев взял в плен. В ночь на 30 сентября у села Скиток на реке Сож (Гомельский район Гомельской области) участвовал в отражении 3 контратак противника. Был ранен, но остался в строю. Когда был разбит пулемёт, вёл огонь из бронебойного ружья и автомата. Погиб в этом бою.

Куюков был похоронен на месте боя.

В 1957 году был перезахоронен в братской могиле в селе Калинино Терешковичского сельского совета (Гомельский район Гомельской области).

Описание подвига

В ночь на 30 сентября 1943 года 3-й батальон атаковал деревню Сниток на реке Сож, на подступах к городу Гомель. Три раза бойцы поднимались в атаку, но огонь немецких пулемётов, миномётов и артиллерии не давал возможности ни на шаг продвинуться вперёд. Красноармеец Куюков, не щадя своей жизни, под пулями и разрывами вражеских мин и снарядов, выкатил свой пулемёт на открытую позицию и швальным огнём подавил огневые точки противника, чем дал возможность бойцам ворваться в траншеи и выбить гитлеровцев.

Немцы не хотели упустить из рук этот выгодный рубеж. Собрали свои резервы, и перешли в контратаку. На пулемёт красноармейца Куюкова шло более 50-ти гитлеровцев, они поливали его градам пуль, забрасывали гранатами. Красноармеец Куюков был ранен в обе ноги, но не оставил свой пулемёт.

Превозмогая боль и истекая кровью, он истреблял гитлеровцев до тех пор, пока последний гитлеровец был сражён пулемётной очередью. Контратака успешно была отражена. Под прикрытием сильного артиллерийского и миномётного огня новые цепи гитлеровцев шли в контратаку. Завязались ожесточённые бои, немцы, понеся большие потери в живой силе и технике и не добившись успеха, отошли на прежние позиции. Обозлённые неудачей, они перегруппировались, пошли штурмом в третью контратаку.

В это время вражеская мина разбила пулемёт красноармейца Куюкова. Красноармеец Куюков взял бронебойку убитого товарища и, пока не кончились патроны, в упор расстреливал из неё гитлеровцев. Бойцов оставалось всё меньше и меньше, на каждого обороняющегося приходилось по 5-6 немцев.

Вражеские солдаты ворвались в траншеи и окружили красноармейца Куюкова. Красноармеец Куюков схватил автомат и в упор расстреливал гитлеровцев, а когда в магазине осталось два патрона, взял из чехла сапёрную лопатку и убил подбежавшего к нему гитлеровца.

Видя, что он попал в безвыходное положение и, не желая попасть живым в руки немцев, повернулся лицом к товарищам и громко крикнул «Прощай Родина!» и последним выстрелом покончил с собой, жертвуя своей жизнью. В этом единоборстве красноармеец Куюков истребил около 50 вражеских солдат и 2 офицеров.

Память

• В городе Мыски на мемориальном комплексе боевой славы в мае 2010 года был установлен бюст Героя.
• Имя Куюкова носят улицы в городах Мыски, Междуреченск и Новокузнецк Кемеровской области и в агрогородке Терешковичи Гомельского района Гомельской области Белоруссии.
• В честь Героя-земляка в городе Мыски ежегодно в канун Дня Победы проводится легкоатлетическая эстафета, а в Междуреченске проводится всероссийский турнир по боксу.
• Мемориальные доски Куюкову установлены:
  • на фасаде школы № 1 города Мыски, где указано «Мысковская средняя школа имени Героя Советского Союза М. М. Куюкова­, бывшего нашего ученика»;;
  • в 2007 году по ходатайству Новокузнецкой городской общественной организации «Шория» вблизи места рождения Куюкова на здании станции Карлык (Кемеровская железная дорога);
  • в Омске на здании военного училища, где он проходил боевую подготовку;
  • в 2008 году в селе Староабашево Новокузнецкого района.
• Имя Куюкова присвоено безымянной горе, расположенной в горной области Горная Шория, с координатами 53 38,3 северной широты, 88 52,8 восточной долготы и абсолютной высотой 1027,1 метра.

Награды

• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года «за мужество и героизм, проявленные на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками», красноармейцу Куюкову Михаилу Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
• Награждён орденом Ленина.

Литература

• Книга памяти, посвящённая Героям ВОВ «Из истории Кузбасса», Кемеровское книжное издательство, 1964 год.
• Подвиг Михаила Куюкова. Газета «Туган Чер» (Родная земля), № 8, май, 1994 год.
• В память о герое. Газета «Вариант»//№ 104—105 (9384-9385), − 7 августа 2009 год.
• Письма из архива Председателя Кузбасской общины «Беларусь» Михаила Григорьевича Брилёва.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=14099 Куюков, Михаил Михайлович]. Сайт «Герои Страны».

• [news.shor-people.ru/news/423.html Подвиг Михаила Куюкова].
• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0007/d656ebee Куюков Михаил Михайлович].
• [edu.of.ru/nat7827/default.asp?ob_no=76227 Куюков Михаил Михайлович — Герой Советского Союза].

Отрывок, характеризующий Куюков, Михаил Михайлович

– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.