Кеддерли

Персонаж Забытых Королевств
Фрагмент обложки Джеффа Изли к роману «Гимн»
Кеддерли Бонадюс
Место обитания	Храм Парящего Духа
Раса	Человек
Родился	1340, Карадон
Класс	Клерик
Мировоззрение	Нейтрально-добрый
Первое появление	«Клерик квинтет»

Кеддерли Бонадюс (англ. Cadderly Bonaduce), Кеддерли из Кэррадуна — клерик бога Денейра, главный персонаж фэнтезийной книжной серии «Клерик» писателя Роберта Сальваторе о вымышленной вселенной Forgotten Realms. Впоследствии неоднократно фигурировал в книгах серий о Дриззте, о Джарлаксле и Энтрери в качестве второстепенного персонажа.

Среди постоянных спутников Кеддерли — его возлюбленная Даника, мастер боевых искусств, а также братья-гномы Айвен и Пайкел Валуноплечие.

Создание персонажа

По первоначальному замыслу Роберта Сальваторе, главный герой серии должен был стать монахом, мастером рукопашного боя из монастыря в Bloodstone Lands. Но из-за изменений в правилах AD&D второй редакции, редакторы TSR потребовали поменять класс главного героя на клерика, несмотря на неудовольствие автора. Персонаж-монах в книге сохранился в качестве спутника Кеддерли: это его возлюбленная Даника.

Сальваторе прежде никогда не играл за персонажей-клериков, и представлял себе их исключительно как целителей. Для написания «Клерика» ему пришлось глубже изучить особенности этого класса. В описании Кеддерли автор попытался выразить свои представления о духовном взрослении человека и его пути к богу.

Кеддерли не снискал такой популярности, как Дриззт До'Урден, и сага о нем ограничилась пятью книгами, составляющими квинтет «Клерик». По многочисленным требованиям читателей и редакторов, Сальваторе переключился снова на книги о темном эльфе, поэтому «Клерик» не получил продолжения. Кеддерли и прочие персонажи «Клерика» перешли в сагу о тёмном эльфе в качестве вспомогательных персонажей.

Личность и внешность

Кеддерли — молодой ученый и послушник ордена священников Денейра, бога знаний и поэзии. В начале это наивный молодой человек, «книжный червь», которого отталкивает и пугает насилие — даже совершенное его собственными руками. Однако, будучи наделен чувством долга и тягой к справедливости, юный клерик иногда вступает в бой, защищая своих друзей. В бою он, как правило, применяет арбалет со взрывчатыми стрелами и клерикальную магию.

Внешне Кеддерли выглядит как высокий, светловолосый молодой человек с мальчишеским лицом. Отдав свои жизненные силы для постройки Храма Парящего Духа, он превратился в старика, но в течение следующих лет «старел задом наперед» и к тридцати годам вернулся к своему настоящему возрасту. В данный момент, Кеддерли — один из самых могущественных клериков Королевств.

Биография

Кеддерли — сирота из Кэррадуна. Его родители, как он считал, умерли, и он был воспитан священниками из Библиотеки Наставников, орденами Денейра и Огмы. Как позже выяснилось, отец Кеддерли, маг Абаллистер Бонадюс, жив, и руководит тайным орденом поклонников Талоны, Богини Яда. До двадцати лет Кеддерли спокойно жил в Библиотеке среди друзей и учителей, наслаждаясь жизнью и романом с монашкой Даникой, мастером боевых искусств. Однако в 1361 году на Библиотеку напал темный жрец Барджин, управлявший Проклятием Хаоса и ордами мертвецов. Кеддерли боролся с мертвецами, и случайным выстрелом убил Барджина.

Убийство, совершённое его собственными руками, тяжело травмировало душу юноши. Он раскаивался в нем, убитый жрец мерещился ему повсюду. Наставники отправили его и Данику в Шильмисту на помощь принцу Эльберету, с которым у юного послушника произошел личностный конфликт. В Шильмисте Кеддерли принимал участие в стычках с орками, но после боя пытался исцелить раненных им же врагов, Эльберет же хладнокровно добивал их. Это, а также соперничество за расположение Даники, вызвало неприязнь между эльфом и клериком, отношения между ними потеплели только к концу войны. Кеддерли также не смог исполнить приказ и убить вражескую колдунью Дориген: он лишь отобрал у неё волшебные кольца и отпустил живой.

Юноша сыграл ключевую роль в борьбе эльфов с ордами гоблиноидов, неожиданно открыв в себе огромные способности. Прежде он считался посредственным клериком. Теперь же Кеддерли призвал к жизни древнее заклинание эльфийских друидов, о котором забыли сами эльфы, и вывел деревья на битву. Он неожиданно легко исцелил смертельно раненного волшебника, начал видеть духов мертвых и волшебные существа начали слушаться его. Испугавшись своих способностей, Кеддерли оставил друзей и сбежал в Кэррадун. Читая священную книгу Денейра, Том Вселенской Гармонии, молодой клерик стал слышать вселенскую песнь своего бога и приобрел еще более чудесные (и пугающие его) способности: читать мысли других людей.

Кеддерли стал Избранным своего бога. Он пожертвовал частью своих жизненных сил чтобы воздвигнуть Храм Парящего Духа, сам превратившись на время в столетнего старца. Только к тридцати годам Кеддери вернулся к своему прежнему облику. После победы над своим отцом, Кеддерли живет в Храме, иногда покидая его для борьбы со злом. Так, он помог наемникам Джарлакслу и Энтрери уничтожить магический кристалл Креншинибон, угрожавший всем Королевствам.

После этого Кеддерли вновь появляется во время событий, знаменующих падение Пряжи Мистры. К нему, в Храм Парящего Духа, стекаются многие маги, жрецы, ученые, и все они пытаются понять причины этого великого катаклизма. Падение Пряжи пробудило и Яраскрика, и Креншинибон. Объединившись с Гефестусом, они нарекли себя Королём Призраком и возжелали мести Джарлакслу и, разумеется, Кеддерли. Были открыты врата на уровень Теней, и выползшие оттуда существа напали на Кэррадун, а также Ханалейсу и Тимберли, детей клерика, направлявшихся туда. Одновременно нить Пряжи поражает Кэтти-бри, после чего девушка невольно заражает этой же болезнью и Реджиса, а один из семи личей, составлявших Креншинибон, нападает на Джарлаксла и Атрогейта. Пути героев Мифрил-Халла и наемников пересекаются, и они отправляются к Храму Парящего Духа. В Кэррадуне к близнецам Кэддерли присоединяется их младший брат Рорик и Пайкел Валуноплечий. Они уходят в пещерные катакомбы из города. На Храм Парящего Духа нападают теневые ползуны, и Кеддерли использует новую силу, полученную от меняющегося бога. Также Кеддерли начинает догадываться, что его бог объединился с «Метатекстом» — произведением, призванным разгадать загадку Пряжи. Даника отправляется на поиски детей, а чудовища вновь нападают на Храм. Впоследствии оборону Храма дополняют и Дзирт, Джарлаксл, Бренор, Пуэнт и Атрогейт; Даника возвращается вместе с ними, уверенная, что Айвен погиб в короткой стычке с Королём Призраков. Трое детей и Пайкел ведут выживших по туннелям в горы, попутно сражаясь с монстрами. Яраскрик проигрывает в споре Креншинибону и Гефестусу, которые стали единым целым — не было границы между драконом и Хрустальным Осколком. Боясь полного уничтожения, Яраскрик обращается к псионику, которым оказывается Киммуриэль Облодра. Заместитель сообщил Джарлакслу обо всем, что ему рассказал иллитид в обмен на портал на Астральный Уровень. Джарлаксл просит Киммуриэля и Бреган Д’Эрт расчистить путь в горах для жителей Кэррадуна. Киммуриэль соглашается. Кэтти-бри, которую привезли в Храм Парящего Духа, лучше не становится. Часть тех, кто был в Храме, погибла в сражениях, часть покинула строение, но им не удалось добраться до разрушенного города. Люди наконец выбираются из пещер, и с ними оказывается Айвен — в ключевой момент он провалился в щель и после упорного движения вперед присоединяется под землей к брату и своим названым племянникам. Они направляются к Храму. Еще не зная этого, навстречу им выходит Даника. Драколич нападает неожиданно, но Кеддерли использует свою новую силу, заряжая ею мечи Дзирта, который видит в мертвом драконе источник своего горя, и в решающий момент драколич испаряется. Он отправился на Теневой Уровень залечивать раны. К новому нападению герои подготовились основательно. Несмотря на армию ползунов и других монстров, они сражаются с Королём Призраков. Когда тот, имея огромные раны снаружи и внутри, опять сбегает, Кеддерли жертвует собой, при помощи копии подвески Реджиса проникая через Кэтти-бри на Уровень Теней. Финальная битва проходит там, и в итоге Кеддерли становится новым Королём Призраков. Вернувшись, он уже не является прежним клериком. Он лишь дух, привязанный к этому месту. Храм Парящего Духа становится лишь грудой обломков былого величия. Даника, вернувшаяся с детьми, не может поверить, что Кеддерли больше нет в этом мире. Он существует между двух Уровней, видимый ночью и невидимый днем, при свете солнца. Проведя несколько дней там, они убеждаются, что клерик не вернется к ним, и покидают это место, которое стало тюрьмой для дракона, если он внезапно вернется на Первый Материальный Уровень, и которое защищено от оставшихся в лесу монстров. Даника с детьми уходит вместе с Дзиртом и Бренором, Джарлаксл идет с ними.

«Той ночью сгорбленный и смирившийся Король Призраков Кеддерли снова обходил вокруг Храма Парящего Духа. И так каждую ночь, во веки веков.»

В играх

Кеддерли появляется в игре Baldur's Gate в городе Кэндлкип, ближе к финалу.

В книгах

• Серия «Клерик»:
  • «Гимн» (1991)
  • «В тени лесов» (1992)
  • «Ночные маски» (1992)
  • «Павшая крепость» (1993)
  • «Проклятие хаоса» (1994)
• «Путь к рассвету» (1996)
• «Бесшумный клинок» (1998)
• «Служитель кристалла» (2000)
• «Король Призраков» ([2010])

Ссылки

• [www.rasalvatore.com/sidemenu/sampleChapters/cq.html Предисловие Р. А. Сальваторе к «Клерику»] с описанием создания персонажа.
• [ww2.wizards.com/Books/Wizards/?doc=fr_deneir Статистические данные на сайте Wizards ot Coast]
• [www.rivkashome.com/lavendereyes/index.php?module=Encyclopedia&func=displayterm&id=121&vid=1 Профиль в энциклопедии Lavender Eyes]
• [www.angelfire.com/d20/vaelos/Cadderly_Chosen.html RPG — профиль]
• [forgottenrealms.wikia.com/wiki/Cadderly_Bonaduce Энциклопедия Forgotten Realms]

Отрывок, характеризующий Кеддерли

– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.