Лааб, Матияш
| Матияш Лааб |
Матияш Лааб (хорв. Matijaš Laab; ок. 1746, Бизонья (Бешенье), близ Мошоньмадьяровара — 7 августа 1823, Нойдорф-Парндорф) — бургенландский (градищанский) католический священник, переводчик и лингвист хорватского происхождения.
Биография
Уроженец многонационального Бургенланда[1], Матияш Лааб прожил всю свою жизнь на стыке нескольких языковых стихий. Кроме родного градищанско-хорватского, он в совершенстве владел венгерским, немецким языками и, конечно же, латынью.
Долгое время о. Лааб был духовником Эстергомской епархии, а затем вернулся в родные края. С 1790 года о. Лааб служил в Чиклеше, затем в Хидегшеге и, наконец, с 1797 года и до конца жизни — в Новом Селе. Так именуется этот бургенландский городок по-хорватски. Для немцев он — Нойдорф-Парндорф, для венгров — Мошоньуйфалу[2]…
Матияш Лааб опубликовал в Буде два катехизиса на градищанско-хорватском языкe[3]:
- «Kratka summa Velikoga obcsinszkoga katekizmusa: za ucsnyu mlaje druzsine gornyih ug’rszki Horvatov osebito z délan krez Laáb Mathiasa Novoszélszkoga farnika» (1814, 1830) и
- «Veliki obcsinszki katekizmus: za Górnye Ugrszke Horváte oszebíto zi délan krez Laáb Mathiása Novoszélszkoga fárnika va Budimu» (1820).
Он же в 1812 году впервые перевёл на этот язык Новый Завет. «Ja preobernul iz jačke, ada latinske riči na horvatsku rič» — писал о. Лааб в предисловии. Кроме чисто-религиозных задач, Матияш Лааб поставил перед собой цель систематизировать и реформировать градищанско-хорватский литературный язык — и в переводе библейских текстов явить публике свои наработки. Однако, его титанический перевод так и не был напечатан, ибо о. Лаабу не удалось получить официального разрешения от церковного начальства. Полный текст перевода авторства Лааба долгое время считался утерянным, пока в 2011 году о. Иван Каралл, новый священник церкви в Нойдорфе, где служил двумя веками ранее о. Лааб, обнаружил в архиве более 200 рукописей Лааба, включая и данный перевод.
Напишите отзыв о статье "Лааб, Матияш"
Примечания
- ↑ Который тогда ещё не был ни Бургенландом, ни Градищаном, — но Западной Венгрией. Ибо в то время будущий австрийский Бургенланд пребывал венгерской коронной землёй.
- ↑ После Первой мировой войны большая часть Бургенланда отошла к Австрии (в том числе и Нойдорф-Парндорф), а Бизонья (где родился Лааб) осталась за Венгрией
- ↑ Который в то время именовался языком горных венгерских хорватов (gornyih ug’rszki Horvatov).
Библиография
- Ivan Čaplović: Croaten und Wenden in Ungern, 1829.
- Nikola Benčić: Književnost gradišćanskih Hrvata, Zagreb, 1998 ISBN 953-6260-05-0 (стр. 109—110.).
- Ured Pon. [hrvatskenovine.at/clanak/31-10-2011/matijas-laab-i-njegovi-200-ljet-stari-rukopisi Matijaš Laáb i njegovi 200 ljet stari rukopisi], Hrvatske novine (31 октября 2011). Проверено 14 сентября 2013..
Отрывок, характеризующий Лааб, Матияш
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
