Лавренов, Цанко

Цанко Лавренов
Цанко Лавренов
Статуя Цанко Лавренова в Пловдиве
Дата рождения:	24 ноября 1896(1896-11-24)
Место рождения:	Пловдив
Дата смерти:	16 декабря 1978(1978-12-16) (82 года)
Место смерти:	София, Болгария
Гражданство:	Османская империя Османская империя → НРБ НРБ
Жанр:	художник живописец график арт-критик
Учёба:	Школа искусств, Вена (1921—1922)
Стиль:	экспрессионизм, примитивизм
Влияние:	Амброджо Лоренцетти символизм, Венский сецессион
Награды:
Звания:	Народный художник (1963) Герой Социалистического Труда (НРБ) (1969)

Ца́нко Лавре́нов (болг. Цанко Лавренов / Tsanko Lavrenov ; 24 ноября 1896, Пловдив, Болгария — 16 декабря 1978, София, Болгария), болгарский художник, график. Лавренов и не прошёл длительного курса художественного образования и был мало сведущ в таких академических дисциплинах, как перспектива, анатомия, цветоведение. Но он сумел найти в своём неповторимый способ передачи целостного образа „всей Болгарии“, изображая с глубоким чувством и с прилежанием к бессчётным подробностям сложные монастырские комплексы, народные праздники, панорамы городов .

Выступал и как искусствовед и исследователь искусства, занимался также художественной критикой, автор монографий о художниках.

Жизнь и творчество

Цанко Лавренов родился 24 ноября 1896 года в городе Пловдив, Болгария. Его дед, Лаврентий увлечённо изучал манускрипты, копируя старинные католические иллюминированные рукописи. Окончив французский католический колледж св. Августина в Пловдиве, его внук Цанко едет в Вену, где занимается в частном рисовальном училище св. Анны в 1920—1921.

Пейзажи Рильского монастыря дают начало большого цикла, а картины написанные после визита на Афон в 1935—1936 знаменуют приход к полной убеждённости в плодотворности обращения к средневековой иконописной традиции, опиравшейся на такие неустаревающие приоритеты, как единство замысла и исполнения, одушевлённость сюжета .

Художник опирался на традиции, идущие от Болгарского возрождения, на детальное изучение древнего зодчества. Много времени уделял исследованиям в монастырях: росписей, мозаик, миниатюр в богатых древними манускриптами монастырских библиотеках. Он наконец понимает, что истинным учителем его может быть только болгарин Захарий Зограф (живший за столетие до Цанко Лавренова). Изображал старинные города и монастыри («Старый Пловдив»), часто в природном окружении гор. Обращался к историческим, фольклорным темам, трактуя их в сказочном ключе, напоминающем порой мир развесёлых грёз ярмарочных живописцев . Художник свободно обращался с законами перспективы, достигая эмоционального и ритмического единства в построении на полотне сложного пространства городской среды. Живопись Цанко Лавренова отмечена фантазией, выразительностью деталей, праздничностью колорита.

Умер художник 16 декабря 1978 года.

Экспозиция Музея Цанко Лавренов (Пловдив) — зал с его живописью.	Портрет Цанко Лавренова исполненный его другом, Златю Бояджиевым

Признание

В наши дни имя художника носит в Пловдиве Национальная художественная гимназия Цанко Лавренов (болг.) ([www.nhg-lavrenov.org/Сайт], [www.youtube.com/watch?v=8-XLpCT0MPY ВИДЕО]).

Кроме того, именем Цанко Лавренова названа одна из улиц города, а в доме Киркора Месробовича на ул. Артина Гидикова размещена постоянная экспозиция городских ландшафтов Лавренова с видами Пловдива.

Изображения в сети

• [philippopolis.com/vg/en/imagevue.php?p=popup&path=content/artists/artists_all/Tzanko_Lavrenov/CoL7447nt.jpg Бабочки и цветы, 1928] образец увлечения в ранней молодости стилем Модерн
• [www.pravoslavieto.com/img/art/hudozhnici/Tsanko_Lavrenov/photos/cl_zb_1942.jpg Друзья-художники:] Цанко Лавренов и Златю Бояджиев. София, 1942
• [photo-cult.com/presenting/canko_lavrenov/001.jpg Разбомблённая англо-американской авиацией София. 1944] фото Цанко Лавренова
• [www.pravoslavieto.com/img/art/hudozhnici/Tsanko_Lavrenov/Bombandirana_Sf_1946_Lavrenov.jpg «Бомбардировка Софии», 1946]
• [vk.com/album-44753924_183817445 12 картин Ц. Лавренова VK]
• [www.lavren.info/wp-content/uploads/2012/09/Tzanko1968g.-2.jpg Старый художник] на фоне своей картины с каруселями и веселящимися в праздничный день толпами горожан

Литература

• Лавренов, Цанко. Един живот не стига: 132 непубликувани писма на Цанко Лавренов / Ред.: Радка Колева. — Пловдив: Народна библиотека «Иван Вазов», 1996. — 302 p. — ISBN 9549546012. (болг.)
• [books.google.co.cr/books/about/Развитие_социалистич.html?id=j_UrAAAAMAAJ Развитие социалистического искусства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, 1933—1939 : Коллективная монография] / Н. М. Вагапова, Б. И. Ростоцкий, И. И. Рубанова. — М.: «Наука», 1983. — С. 274. — 380 с. — 6450 экз.
• Делчев, Борис. [catalog.bnrm.md/opac/BibliographicView.page;jsessionid=5E076FD6D4AF4905854901DB9034D8E1 Цанко Лавренов] / Протопопов, В. — София: София-Пресс, 1968. — 43 с.
• Коцева, Йонка. [www.hralupa.com/index.php?act=viewProd&productId=18203 Цанко Лавренов]. — София: Български художник, 1972
• Цончева, Мара. Цанко Лавренов. — София: Болгарский художник, 1958. — 120 с.. — 117 с. — (Поредица Майстори на изобразителното изкуство).  (болг.)
• Стайков, Веселин. Цанко Иванов Лавренов : Монография. — София: Бълг. художник, 1954.

Ссылки

• [www.arcadja.com/auctions/en/lavrenov_tsanko/artist/420220/ Arcadja.com]
• [www.bezramka.bg/%D0%A6%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%BE+%D0%9B%D0%B0%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%BE%D0%B2 Bezramka.Bg]
• [www.pravoslavieto.com/art/shkoli/samokovska/1896-1978_Lavrenov.htm Pravoslavieto.com] Цанко Лавренов : Художественное наследие

Отрывок, характеризующий Лавренов, Цанко

«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.