Лаура и её оригинал

Лаура и её оригинал
The Original of Laura
Обложка первого американского издания (текст затенён намеренно)
Автор:	Владимир Набоков
Жанр:	роман во фрагментах
Язык оригинала:	английский
Переводчик:	Г. Барабтарло
Издатель:	Alfred A. Knopf

«Лаура и её оригинал» (англ. The Original of Laura) — незавершённый роман Владимира Набокова на английском языке, над которым писатель работал с 1975 до своей смерти в 1977 г.

Английский текст романа (138 библиотечных карточек, которыми пользовался Набоков) опубликован 17 ноября 2009 г. Русский перевод книги, сделанный Г. Барабтарло (ред. А. Бабиков) вышел в издательстве «Азбука» 30 ноября 2009 года.

История публикации

За восемь месяцев до своей смерти Владимир Набоков писал одному из своих корреспондентов, что книга «The Original of Laura» была «начата им до болезни и завершена „в уме“, но не на бумаге».

Владимир Набоков оставил завещание, в котором распорядился уничтожить рукопись после его смерти. Вдова писателя Вера после кончины Набокова в 1977 году не исполнила последнюю волю мужа и завещала перед собственной смертью в 1991 году сделать это своему сыну.

Сын писателя, оперный певец Дмитрий Набоков, отзывался о незавершённом проекте отца, как о «квинтэссенции творчества» писателя. Он хотел поместить рукопись в каком-нибудь университетском архиве, музее или фонде, чтобы доступ к ней имел лишь ограниченный круг учёных. Однако в своем письме, отправленном в ноябре 2005 года электронной почтой литературному обозревателю газеты The New York Observer Рону Розенбауму (Ron Rosenbaum), он говорил, что возможно уничтожит книгу перед своей смертью. Незадолго до этого немецкий литературный журналист Михаэль Маар (Michael Maar) обнаружил ранее неизвестный рассказ берлинского писателя Хайнца фон Лихберга «Лолита» (1916), название которого, и — отчасти — сюжет совпадали с «Лолитой» Владимира Набокова, хотя никаких доказательств знакомства Набокова с этим произведением представлено не было. Тем не менее, появление этого рассказа Лихберга позволило некоторым критикам обвинить Владимира Набокова в плагиате. В то же время некоторые авторы высказывали гипотезы о том, что Владимир Набоков якобы в детстве подвергался сексуальному насилию, что и послужило толчком к написанию романа «Лолита». Дмитрий Набоков заявил, что подобные спекуляции вынуждают его уничтожить роман «The Original of Laura», чтобы избавить его от аналогичных «надругательств» со стороны критиков.

В 2008 году Дмитрий Набоков неожиданно изменил своё мнение и решил опубликовать «The Original of Laura» вопреки воле отца.. После публикации «Лауры» в ряде стран, Дмитрий Набоков выставил рукопись романа для продажи на аукционе, однако она не нашла покупателей.

Сюжет

Поскольку Набоков не успел закончить роман, его сюжет воссоздается не без труда. Тучный ученый-невролог, Филипп Вайльд, человек состоятельный и знаменитый, женат на ветреной красавице Флоре Линд, девушке 24 лет, русской по происхождению. В первых главах описываются свидания Флоры с русским любовником, её род и детские годы. Затем рассказывается о её браке с Вайльдом, далее следует дневник Вайльда, в котором он описывает открытый им способ мысленного самоуничтожения и излагает свои ощущения и мысли во время серии опытов по медитативному самоистреблению. Вайльд, кроме того, описывает свою юность и возлюбленную тех лет Аврору Ли. Далее возникает безымянный герой, повествующий от первого лица о своей новой, после трех лет разлуки, встрече с Флорой на среднеевропейском курорте. К тому времени Флора уже живёт отдельно от Вайльда, хотя все ещё замужем за ним. В то же время русский любовник Флоры пишет и издает роман под названием «Моя Лаура», в котором под именем Лауры изображает Флору. В этом шедевре описывается «потрясающая смерть» Лауры-Флоры. Филипп Вайльд незадолго до своей смерти от инфаркта получает этот роман от художника Равича.

Издания

• Набоков В. Лаура и её оригинал: Фрагменты романа / Пер. с англ. и послесл. Г. Барабтарло, предисл. Д. Набокова. — СПб.: Издательская Группа «Азбука-классика», 2010. — 192 стр. 50000 экз. ISBN 978-5-9985-0657-4

Отзывы

На данный момент существует малое количество исследований этого романа. В октябре 2010 года появилась статья Павла Балдицына «„Лаура“ Набокова в оригинале и переводе». Статья исследует проблему перевода, приводит много критических замечаний по поводу «вычурности» перевода Г. Барабтарло.

Отрывок, характеризующий Лаура и её оригинал

Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.