Другие берега
 |
Эту страницу предлагается объединить с Память, говори. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К объединению/11 октября 2014.
Не удаляйте шаблон до подведения итога обсуждения. Дата начала обсуждения — 11 октября 2014. |
| Другие берега | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: | |
| Издательство: | |
«Другие берега» — автобиографическая книга (часто называемая романом) Владимира Набокова.
Создание своего автобиографического сочинения Набоков начал с небольшого очерка, написанного на французском языке — «Мадемуазель О.» (1936, соответствует пятой главе книги «Другие берега»). В дальнейшем Набоков продолжил работу над созданием своей автобиографии: в 1946—1950 он создаёт англоязычную книгу «Убедительное доказательство» (англ. Conclusive Evidence), о недостатках которой потом сообщал в предисловии к «Другим берегам»[1].
Вольный авторский пересказ английского текста на русском языке был осуществлён летом 1953 года в промежутках между ловлей бабочек и написанием Лолиты и Пнина в Портале (шт. Аризона) и в Эшленде (шт. Орегон). В переводе участвовала и жена Набокова Вера[2]. Книга, получившая название «Другие берега», была издана нью-форкским русоязычным «Издательством имени Чехова». По словам Набокова: "Предлагаемая русская книга относится к английскому тексту, как прописные буквы к курсиву, или как относится к стилизованному профилю в упор глядящее лицо..."[3]. Позже Набоков вновь обратился к английскому тексту книги; результатом работы стала расширенная окончательная английская версия автобиографии — «Память, говори» (англ. Speak, Memory (издана в 1966 году). Несмотря на то, что версия автобиографии под названием «Память, говори» была в 1990-х годах переведена на русский язык, её более ранний авторский русскоязычный вариант «Другие берега» остаётся более популярным у русскоязычных читателей.
Книга «Другие берега» охватывает период почти в сорок лет — с первых годов века по май 1940 года, когда автор переселился из Европы в Соединённые Штаты Америки.
См. также
Напишите отзыв о статье "Другие берега"
Примечания
- ↑ [nabokov.niv.ru/nabokov/proza/drugie-berega/drugie-berega-1.htm Другие берега. Предисловие к русскому изданию]
- ↑ Nabokov Vladimir. Foreword. // Nabokov Vladimir. Speak, Memory. An Autobiography Revisited. N.Y.: Wideview/Perigee Books. p. 12.
- ↑ Набоков В. Предисловие к русскому изданию. // Набоков В. Другие берега. М.: Книжная палата. 1989. с. 19.
|
Это заготовка статьи о книге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Другие берега
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
