Ла-Шеврери
Коммуна
Ла-Шеврери
La Chèvrerie
Показать/скрыть карты
|
Ла-Шеврери́ (фр. La Chèvrerie) — коммуна во Франции, находится в регионе Пуату — Шаранта. Департамент — Шаранта. Входит в состав кантона Вильфаньян. Округ коммуны — Конфолан.
Код INSEE коммуны — 16098.
Коммуна расположена приблизительно в 360 км к юго-западу от Парижа, в 65 км южнее Пуатье, в 45 км к северу от Ангулема[1].
Содержание
Население
Население коммуны на 2008 год составляло 146 человек.
1962 | 1968 | 1975 | 1982 | 1990 | 1999 | 2008 |
---|---|---|---|---|---|---|
158 | 140 | 152 | 168 | 149 | 155 | 146 |
Экономика
В 2007 году среди 84 человек в трудоспособном возрасте (15-64 лет) 57 были экономически активными, 27 — неактивными (показатель активности — 67,9 %, в 1999 году было 65,2 %). Из 57 активных работали 50 человек (25 мужчин и 25 женщин), безработных было 7 (2 мужчин и 5 женщин). Среди 27 неактивных 9 человек были учениками или студентами, 12 — пенсионерами, 6 были неактивными по другим причинам[2].
Фотогалерея
- LaChèvrerie1.JPG
Церковь
- LaChèvrerie4.JPG
Мэрия
- LaChèvrerie2.JPG
Военный мемориал
- Map commune FR insee code 16098.png
Карта коммуны
Напишите отзыв о статье "Ла-Шеврери"
Примечания
- ↑ Физические расстояния рассчитаны по географическим координатам
- ↑ [www.insee.fr/fr/themes/tableau_local.asp?ref_id=EMP&millesime=2010&nivgeo=COM&codgeo=16098 Résultats du recensement de la population] (фр.). INSEE. Проверено 7 августа 2013. (приближённые данные, в 1999 году временная занятость учтена частично)
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Ла-Шеврери
- [www.insee.fr/fr/methodes/nomenclatures/cog/fichecommunale.asp?codedep=16&codecom=098 Ла-Шеврери] (фр.). Национальный институт статистики и экономических исследований Франции. Проверено 7 августа 2013.
- [cassini.ehess.fr/cassini/fr/html/fiche.php?select_resultat=9276 Ла-Шеврери] (фр.). cassini.ehess.fr. Проверено 7 августа 2013.
Отрывок, характеризующий Ла-Шеврери
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить: