Тюзи
Коммуна
Тюзи
Tuzie
Показать/скрыть карты
|
Тюзи́ (фр. Tuzie) — коммуна во Франции, находится в регионе Пуату — Шаранта. Департамент — Шаранта. Входит в состав кантона Вильфаньян. Округ коммуны — Конфолан.
Код INSEE коммуны — 16391.
Коммуна расположена приблизительно в 360 км к юго-западу от Парижа, в 70 км южнее Пуатье, в 37 км к северу от Ангулема[1].
Тюзи — один из немногих населённых пунктов Шаранты, где нет своей церкви.
Содержание
Население
Население коммуны на 2008 год составляло 146 человек.
1962 | 1968 | 1975 | 1982 | 1990 | 1999 | 2008 |
---|---|---|---|---|---|---|
127 | 118 | 110 | 107 | 113 | 120 | 146 |
Экономика
В 2007 году среди 91 человека в трудоспособном возрасте (15-64 лет) 62 были экономически активными, 29 — неактивными (показатель активности — 68,1 %, в 1999 году было 62,2 %). Из 62 активных работали 57 человек (30 мужчин и 27 женщин), безработных было 5 (1 мужчина и 4 женщины). Среди 29 неактивных 6 человек были учениками или студентами, 13 — пенсионерами, 10 были неактивными по другим причинам[2].
Фотогалерея
- Tuzie mairie.JPG
Мэрия
- Map commune FR insee code 16391.png
Карта коммуны
Напишите отзыв о статье "Тюзи"
Примечания
- ↑ Физические расстояния рассчитаны по географическим координатам
- ↑ [www.insee.fr/fr/themes/tableau_local.asp?ref_id=EMP&millesime=2010&nivgeo=COM&codgeo=16391 Résultats du recensement de la population] (фр.). INSEE. Проверено 7 августа 2013. (приближённые данные, в 1999 году временная занятость учтена частично)
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Тюзи
- [www.insee.fr/fr/methodes/nomenclatures/cog/fichecommunale.asp?codedep=16&codecom=391 Тюзи] (фр.). Национальный институт статистики и экономических исследований Франции. Проверено 7 августа 2013.
- [cassini.ehess.fr/cassini/fr/html/fiche.php?select_resultat=38392 Тюзи] (фр.). cassini.ehess.fr. Проверено 7 августа 2013.
Отрывок, характеризующий Тюзи
– Я и не желаю.– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.