Ли Чжилун
| Ли Чжилун | |
| 李之龙 | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
Ли Чжилун (кит. 李之龙; 10 декабря 1897 — 8 февраля 1928) — китайский военачальник, комиссар флота Гоминьдана, член КПК.
Биография
Родился в провинции Хубэй в крестьянской семье. Осенью 1912 года поступил в Академию иностранных языков в Ухане, откуда был исключён за участие в студенческих выступлениях. Позднее учился в коммерческой школе.
Осенью 1916 года Ли Чжилун поступил в военно-морскую школу. В период обучения здесь он показал себя политически активным студентом, организовывал молодёжь на акции в поддержку «Движения 4 мая».
В августе 1921 года в Шанхае он познакомился с Дун Биу, участвовавшем в I съезде Коммунистической партии Китая. Вместе с ним Ли Чжилун принял участие в революционных событиях, произошедших в сентябре в Ухане, а в декабре этого же года вступил в КПК.
В начале 1924 года Ли Чжилун назначен членом Исполнительного комитета КПК в Ханькоу. Работал одним из переводчиков политического советника Гоминьдана М. Бородина. Выпускник 1-го набора военной школы Вампу. В 1925 году — переводчик В. Блюхера, работник политотдела школы Хуанпу, один из организаторов Союза молодых военных Китая, начальник политотдела Военно-морского управления Национального правительства.
В 1926 года — исполняющий обязанности начальника Военно-морского управления Национального правительства, командир крейсера «Чжуншань». На этом посту оказался непосредственным участником провокации со стороны Чан Кайши 20 марта 1926 года. 19 марта года Ли Чжилун отдал приказ крейсеру «Чжуншань» подойти к расположению военной школы Вампу (по утверждению самого Ли Чжилуна, это было сделано на основании телефонного звонка самого Чан Кайши). Ночью 20 марта вооружённый отряд из состава солдат школы Вампу и 2-й дивизии высадился на «Чжуншань» и канонерки. Охраной командира дивизии был арестован Ли Чжилун, который при этом получил ранение. Инцидент дал сторонникам Чан Кайши повод для проведения антикоммунистической акции, приведшей к удалению коммунистов с важных военных и политических постов.
С июня 1926 года Ли Чжилун был заведующим отделом пропаганды Главного политуправления Национально-революционной армии, в 1927 году — директором Центрального народного клуба в Ханькоу, директором издательства газеты «Сюэхуа жибао». После поражения Китайской революции в июле 1927 года пробрался из Уханя в Гуанчжоу, где занялся работой среди матросов. В это время он совершил поездку в Японию.
Сразу после возвращения из Японии через Гонконг в Гуанчжоу 6 февраля 1928 года Ли Чжилун был опознан и арестован агентами правительства националистов. 8 февраля он был казнён гоминьдановцами.
Источники
- [military.china.com/zh_cn/history2/03/11027561/20061230/13848991.html 是非沉浮：中山舰舰长李之龙是叛徒还是烈士] (кит.)
- [www.humanities.edu.ru/db/msg/29868 А. Г. Юркевич Курс лекций по теме: «Становление власти Гоминьдана в Китае (военно-политический аспект)»]
Напишите отзыв о статье "Ли Чжилун"
Отрывок, характеризующий Ли Чжилун
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
