Лоайса, Гарсиа де
| Гарсиа де Лоайса García de Loaysa<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1518 год — 1524 год | ||
| Церковь: | Католическая церковь | |
| Предшественник: | Томмазо де Вио (Каэтан) | |
| Преемник: | Франческо Сильвестри | |
| Рождение: | 1478 Талавера-де-ла-Рейна | |
| Смерть: | 22 апреля 1546 Мадрид | |
| Епископская хиротония: | 29 сентября 1524 года | |
| Кардинал с: | 9 марта 1530 года | |
Гарсиа де Лоайса (исп. García de Loaysa), полное имя Хуан Гарсия де Лоайса и Мендоса (исп. Juan García de Loaysa y Mendoza) (1478—22 апреля 1546 года) — испанский кардинал, генеральный магистр ордена проповедников (1518—1524), архиепископ Севильи (1539—1546), великий инквизитор (1546).
Биография
Родился в 1478 году в дворянской семье в городе Талавера-де-ла-Рейна, обучался в доминиканских монастырях. В 1495 году вступил в орден. Продолжил обучение философии и теологии в университете Вальядолида. По окончании обучения работал в университете, возглавляя один из его колледжей, затем занял пост провинциала доминиканцев в Толедо. Принимал участие в очередном генеральном капитуле ордена в Риме в 1518 году, где был избран в ходе тайного голосования новым главой ордена, сменив на этом посту кардинала Томмазо де Вио, известного как Каэтан.
Проведя несколько лет в путешествиях по Европе, инспектируя в силу должности генерального магистра доминиканские монастыри, Гарсия де Лоайса вернулся в Испанию, где был высоко оценён императором Карлом V. В 1524 году по истечении 6-летнего срока покинул пост главы доминиканцев, после чего император назначил его своим исповедником и советником, а 8 июня 1524 года, с одобрения римского папы, предложил де Лоайсе пост епископа Осмы. Епископская хиротония состоялась 29 сентября того же года. Епископ де Лоайса обладал высоким положением при мадридском дворе, занимал ряд важных политических постов[1].
9 марта 1530 года назначен папой Климентом VII кардиналом, в 1532 году переведён на кафедру Сигуэнсы. 21 мая 1539 года назначен архиепископом Севильи. В 1546 году, который стал для него последним годом жизни, занимал также пост великого инквизитора Испании. Умер 22 апреля 1546 года в Мадриде. Похоронен в доминиканском монастыре Талаверы-де-ла-Рейна.
Сохранилась переписка де Лоайсы с императором Карлом, которая показывает высокую степень доверия, которой кардинал пользовался со стороны правителя, и которая предоставляет важнейшие исторические сведения о политике Испании того времени[1]. Сохранились также несколько пастырских писем де Лоайсы.
Напишите отзыв о статье "Лоайса, Гарсиа де"
Примечания
Ссылки
- [en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_%281913%29/Garcia_de_Loaisa «Garcia de Loaisa» //Catholic Encyclopedia. 1913]
- [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bgarl.html García Cardinal de Loaysa y Mendoza, O.P.] (англ.)
- [www2.fiu.edu/~mirandas/bios1530.htm#Loaysa The Cardinals of the Holy Roman Church. Biographical Dictionary]
| Предшественник: Томмазо де Вио (Каэтан) |
Генеральный магистр ордена проповедников 1518 — 1524 |
Преемник: Франческо Сильвестри |
Отрывок, характеризующий Лоайса, Гарсиа де
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
