Лоренс Катнер
| ♂Лоренс Катнер Lawrence Kutner | |
 | |
| Появление | |
|---|---|
| Исчезновение |
«Простое объяснение» (как персонаж) |
| Причина |
самоубийство |
| Исполнитель роли | |
| Число эпизодов |
37 |
| Информация | |
| Прозвище |
Профессиональный дефибрилляторщик |
| Возраст |
28 |
| Род занятий |
врач в отделении диагностической медицины госпиталя Принстон-Плейнсборо (4.02-5.20, 8.22) |
| Звание |
доктор медицины |
| Семья | |
| Семья |
Приёмные родители: Ричард и Джулия Катнер |
Доктор Лоренс Катнер (англ. Lawrence Kutner) — персонаж американского телесериала «Доктор Хаус».
Биография
О его прошлом известно немного. В заключительной серии 4 сезона[1] он говорил, что «Катнер» — не индийская фамилия. У его родителей был небольшой магазинчик, во время ограбления которого они были застрелены, когда Лоренсу было шесть. Настоящая фамилия Чаудри (англ. Choudray)[2]. Из чего следует, что немецкая фамилия досталась ему от приёмных родителей. В эпизоде «Урод» для того, чтобы побудить пациента признаться в употреблении наркотиков, Катнер рассказал ему, что в детстве сам «баловался наркотой». В эпизоде «Осложнения» упоминается, что Лоренс установил мировой рекорд по ползанию — он прополз дистанцию в 20 миль.
Основная причина его вступления в команду Хауса — стремление к новому опыту. В начале отбора Лоренсу был присвоен номер шесть, но после того как Хаус выгнал его за ябедничество на Эмбер Волакис, тот вернулся, перевернув табличку и став номером 9. Эта выходка вкупе с идеей проверить работоспособность печени пациентки, напоив её текилой, впечатлили Хауса и тот изменил своё решение.
Катнер с детства увлекался фантастикой и даже собирает некоторые предметы из фантастических фильмов (это выясняется при осмотре его квартиры[2]). Тауб говорит о том, что Катнер увлекался компьютерными онлайн играми.
Катнер был полон энтузиазма и желания работать. Достаточно часто именно его осеняло, что не так с пациентом или как применить традиционные средства нетрадиционным образом. Он практически не спорил с Хаусом относительно его причуд и принимал его методы лечения как должное. Дважды Катнер допускал промахи при дефибрилляции пациента: первый раз в барокамере это привело к возгоранию одежды на пациенте[3], второй раз, когда запускал сердце пациента, только что вынутого из ванны, и сам получил удар током[4], за что в эпизоде «Урод» получил от Хауса прозвище «профессиональный дефибриллист».
В двадцатой серии пятого сезона найден Форманом и Тринадцатой мёртвым в своей квартире. Очевидно самоубийство — огнестрельная рана в области виска, на пистолете отпечатки Катнера. Однако Хаус считает, что это убийство, так как не может найти ни одного объяснения самоубийству Катнера[2]. Уже после его смерти, Уилсон в серии «Спасители» обсуждая с Хаусом смерть Катнера, заявил, что они вместе работали два года.
В самом последнем эпизоде сериала — «Все умирают» Катнер появляется как галлюцинаторное проявление подсознания Хауса, которое пытается убедить его жить.
Интересные факты
- Катнер любил эксперименты и новые ощущения, даже если они болезненные. Возможно, являлся скрытым мазохистом[4].
- Катнер приглашал на свидание «беспощадную стерву» Эмбер Волакис, но получил отказ, поскольку та уже встречалась с Уилсоном.
- На лице у Катнера вечная ухмылка. Когда Хаус сказал убрать ухмылку с лица, он ответил что у него лицо такое.
- Помочился на кресло Хауса в отместку за то, что он облил его клюквенным соком.
- По всей видимости, создателям сериала пришлось в спешном порядке придумать историю с самоубийством, персонаж в 12 серии 5 сезона заявил, что он не из тех, кто совершает самоубийство. Спешка обусловлена тем, что актёр ушел на работу заместителем директора офиса по связям с общественностью в администрации президента США Барака Обамы[5].
Напишите отзыв о статье "Лоренс Катнер"
Примечания
- ↑ Эпизод «Сердце Уилсона»
- ↑ 1 2 3 Эпизод «Простое объяснение»
- ↑ Эпизод «То, что нужно»
- ↑ 1 2 Эпизод «Свет мой, зеркальце»
- ↑ [movies.rediff.com/look/2009/apr/07/kal-penn-to-join-politics.htm It'll be the White House for Kal Penn now] (англ.). сайт movies.rediff.com. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/65cMOo3xY Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лоренс Катнер
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
