Манакис, Анастасиос
| Анастасиос Манакис | |
| греч. Αναστάσιος Μανάκης | |
 | |
| Род деятельности: |
революционер, дипломат, меценат |
|---|---|
| Дата рождения: |
около 1790 |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Анастасиос Манакис (греч. Αναστάσιος Μανάκης ; 1790 — 27 июля 1864, Афины) — греческий предприниматель и революционер, участник Освободительной войны Греции, дипломат революционной Греции и Греческого королевства, меценат.
Содержание
Биография
Не располагаем достоверной датой рождения Анастасиоса Манакиса. Историки предполагают, что он родился около 1790 года. Манакис происходил из села Анилио, Эпир, ныне находящегося в пределах муниципалитета Мецово. В селе преобладало латиноязочное население влахов[1]. В некоторых источниках Манакис упоминается также на турецкий манер как Михалоглу, вероятно по имени имени отца, Михаила. Манакис работал торговцем скота в Константинополе. Торговый дом Манакиса был преуспевающим предприятием, которое вело торговлю на территории Османской империи, Придунайских княжеств и России. В 1818 году лидеры греческой тайной революционной организации Филики Этерия перевели штаб организации из Одессы в Константинополь, организовывая подпольную сеть в османской столице. В том же, 1818, году Манакис стал членом «Этерии». В конце февраля (по григорианскому календарю) 1821 года, когда Александр Ипсиланти с гетеристами перешёл реку Прут и начал греческое восстание с Придунайских княжеств, Манакис принял непосредственное участие в этих событиях. Различные современные электронные источники говорят о «специальных миссиях» порученных Александром Ипсиланти Манакису и особой роли Манакиса в спасении остатков Священного отряда в ходе сражения при Драгашани[2]. Не удаётся найти подтверждение этой информации в мемуарах участников событий и у историков 19-го века. Шотландский филэллин и полковник британской армии, а впоследствии историк, Томас Гордон издал в 1833 году «Историю Греческой революции». В этом издании на карте Сражения при Драгашани на позиции отмеченной буквой «H» расположились валашские пандуры из тех, что после предательства Владимиреску и его убийства гетеристами, продолжили войну на стороне греков. На своей карте Гордон отметил, что этими пандурами командовали греческие военачальники Диамантис и Михалоглу. Учитывая знание Манакисом латинского диалекта, родственного языку валашских пандур, вероятность того, что указанный Гордоном Михалоглу и Манакис являются одним и тем же лицом, весьма высока. С поражением гетеристов в Молдово-Валахии, Манакис сумел выбраться в Австрию. После ряда перипетий в, настроенной враждебно к Греческой революции, Австрии, Манакис сумел добраться до сражающейся Греции, в Пелопоннес.
Дипломат
Новейшие источники упоминают участие Манакиса в сражениях на территории Греции, но без особых деталей. В 1825 году, по предложению греческого политика Иоанна Колеттиса, учитывая образование Манакиса, его знание языков, деловой опыт и его деятельность в качестве посланника Александра Ипсиланти, Манакис был послан к сербам, в качестве консула революционной Греции. Миссия была успешной. Это подтверждается его повторной миссией в Сербию через 20 лет, уже в качестве консула Греческого королевства в Белграде в период 1844-1849[3]. Развивая взаимную симпатию единоверных греков и сербов, Манакис внедрил преподавание греческого языка в сербских школах, обеспечивая необходимые для этого книги из собственных средств. Он также успешно наладил связи с Черногорией что подтвержается письмами князя Никола Петровича к Манакису в 1863 году[4].
Меценат
После окончания Освободительной войны 1821—1829 годов, столица возрождённого греческого государства была переведена из Навплиона в Афины. Манакис поселилися в селе Лёсиа, ныне пригород Илион разросшейся греческой столицы. Здесь он обнаружил примитивную школу из 2—3 комнат, в которой безвозмездно преподавал приходский священник. Манакис, на свои деньги, построил новую, «лучшую на тот момент школу Аттики», обеспечил жалованье преподавателям. Одновременно он построил новую церковь для прихода, к которому он стал принадлежать. Учитывая тот факт, что разбои оставались серьёзным вопросом для Греческого королевства в первые десятилетия его существования, Манакис обеспечил своих сограждан в новом пригорода Афин, Неа Лёсиа, современным стрелковым оружием. Свою деятельность в качестве мецената Манакис направил также на строительство и поддержку ещё нескольких школ и библиотек в стране, на обеспечение полиции Афин и Пирея обмундированием и оружием. Крупную сумму Манакис внёс на строительство церкви в городке Новая Пелла, основанного, не имевшими возможность вернуться на османскую территорию, греческими ветеранами Освободительной войны из Македонии. Он также не забывал о остававшимся под османским контролем своём родном Мецово. Анастасиос Манакис умер в Афинах, после непродолжительной болезни, 27 июля 1864 года. Построенная им школа именутся «Школа Манакиса»[5]. Имя мецената носит улица в афинском пригороде Илион.
Напишите отзыв о статье "Манакис, Анастасиос"
Ссылки
- ↑ [anilio-metsovou.weebly.com/tau972-chiomegarhoiota972-mualphasigmaf.html Τό χωριό μας - Ανήλιο Μετσόβου]
- ↑ [www.altermedia.info/hellas/2011/05/12/ie-aeuie-aauieooyo-oco-aeaoeanssao/ Οι Βλάχοι Αγωνιστές Της Ελευθερίας...! | Altermedia HellasAltermedia Hellas]
- ↑ [www.ygeiaonline.gr/index.php?option=com_k2&view=item&id=33257:manakhs_anastasios Μανάκης, Αναστάσιος]
- ↑ [www-ioa.epcon.gr/Diathikes/periexomena3.htm Κώδικας Διαθηκών Μετσόβου]
- ↑ [1dimiliou.wordpress.com/about/ Το σχολείο μας | 1ο Δημοτικό Σχολείο Ιλίου]
Источники
- www.ygeiaonline.gr/index.php?option=com_k2&view=item&id=33257:manakhs_anastasios Μανάκης, Αναστάσιος]
- [pandektis.ekt.gr/pandektis/handle/10442/60828 Μανάκης Αναστάσιος]
- [gr.altermedia.info/?p=10646 Οι Βλάχοι Αγωνιστές Της Ελευθερίας…!]
- [www.leadi.gr/hpeirotes-evergetes.html Ηπειρώτες Ευεργέτες της Τουρκοκρατίας και Ελληνοκρατίας ]
Отрывок, характеризующий Манакис, Анастасиос
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.
