Марешаль, Пьер Сильвен
| Пьер Сильвен Марешаль | |
| Pierre Sylvain Maréchal | |
 Пьер Сильвен Марешаль | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Значительные идеи: |
революционный бабувизм, аграрный социализм |
| Оказавшие влияние: | |
Пьер Сильвен Марешаль (фр. Pierre Sylvain Maréchal; 15 августа 1750, Париж — 18 января 1803, Монруж, Франция) — французский философ, писатель и политический деятель[1][2]. Участник утопически-коммунистического «заговора равных» Гракха Бабёфа.
Содержание
Биография
Родился в Париже в семье торговца вином, изучал право. В возрасте 20 лет опубликовал сборник идиллий Bergeries, достаточно успешный, чтобы его автора приняли на службу библиотекарем в престижный Коллеж Четырёх Наций. В этот период его заинтересовали идеи атеизма и деизма, он знакомится с произведениями Руссо, Вольтера, Гельвеция и Дидро.
Вскоре он развивает собственную идею аграрного социализма с коллективной собственностью на имущество. Приверженность идеалу культа Разума, критика религии и абсолютизма послужило поводом для его изгнания из Коллежа. За издание альманаха (календаря) (фр. Almanach des Honnêtes Gens), в котором святые из церковного календаря были замещены известными историческими личностями, провёл четыре месяца в тюрьме. В дальнейшем все произведения публиковал анонимно во избежание преследований.
Был среди сторонников Французской революции, защищал права бедняков. Принял участие в заговоре Бабёфа, в отличие от других участников, безнаказанно. В качестве издателя газеты Révolutions de Paris ратовал за освобождение людей от рабства и рассматривал религию как инструмент порабощения.
В последние годы жизни Марешаль отошел от активной политической деятельности и посвятил себя литературному творчеству, посредством которого выступал против идеализма и религии (а в одной из поздних работ — и против прав женщин, что свидетельствовало об ограниченности его эгалитаризма). В 1799 году опубликовал 6-томный историко-просветительский роман «Путешествия Пифагора» (опубликован в России без имени автора в 1804‒1810), в 1801 году — полемический труд «За и против Библии». В 1802 году им опубликована анонимная книга «История России, сокращённая до изложения только важных фактов», где впервые появилась фальшивка "Завещание Екатерины II". Умер в 1803 году.
Список произведений
- Bergeries (1770)
- Chansons anacréontiques (1770)
- Essais de poésies légères suivis d’un songe (1775)
- Fragments d’un poème moral sur Dieu (1780)
- Dieu et les prêtres
- Fragments d’un poème philosophique (1781)
- L'Âge d’Or (1782)
- Livre échappé du déluge (1784)
- Almanach des Honnêtes Gens (1788)
- Apologues modernes, à l’usage d’un dauphin (1788)
- Dame Nature à la barre de l’Assemblée nationale (1791)
- Jugement dernier des rois (théâtre, 1793)
- Manifeste des Égaux (1801)
- Pensées libres sur les prêtres (1798)
- Le Lucrèce Français (1798)
- Culte et lois d’une société d’hommes sans Dieu (1798)
- Les Voyages de Pythagore (1799)
- Dictionnaire des Athées anciens et modernes (1800)
- Pour et contre la Bible (1801)
Напишите отзыв о статье "Марешаль, Пьер Сильвен"
Примечания
- ↑ [iph.ras.ru/elib/1798.html Марешаль] / Новая философская энциклопедия
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/106659/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B5%D1%88%D0%B0%D0%BB%D1%8C Марешаль, Пьер Сильвен] — статья из Большой советской энциклопедии
Литература
- Киясов С. Е. Сильвен Марешаль: Политическая биография / Под ред. И. Д. Парфёнова. — Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1987. — 128 с.
Отрывок, характеризующий Марешаль, Пьер Сильвен
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
