Махмуд ибн Малик-шах
| Махмуд محمود بن ملكشاه | ||
| ||
|---|---|---|
| 1092 — 1094 | ||
| Предшественник: | Мелик-шах I | |
| Преемник: | Баркиярук | |
| Вероисповедание: | мусульманин-суннит | |
| Рождение: | 1088 | |
| Смерть: | 1094 | |
| Отец: | Мелик-шах I | |
Насир уд-Дин Махмуд ибн Малик-шах (араб. محمود بن ملكشاه; ум. в 1094 г.) — султан Великой Сельджукской империи с 1092 по 1094 год[1].
Через месяц после убийства ассасинами Низама аль-Мулька скончался Малик-шах. После смерти Малик-шах I начался быстрый распад империи: обособился Конийский султанат Кылыч-Арслана I, затем Сирийский Тутуша и Кирманский[2]. В Хорезме стала быстро усиливаться вассальная династия Ануштегинидов, а в Хорасане восстал сын Алп-Арслана, Арслан-Аргун[3]. Такая раздробленность среди сельджуков привела к неожиданному успеху Первого крестового похода начиная с 1096 года[4].
В условиях распада государства, вдова Малик-шаха Тархан-хатун сосредоточила власть в своих руках и провозгласила султаном своего 4-летнего сына Махмуда I. Тархан-хатун двинулась из Багдадан в Исфахан, где находился сын Малик-шаха от другой жены — 12-летний Беркиярук. Беркиярук бежал в Рей и здесь был провозглашен султаном. В 1093 г. войска Тархан-хатун потерпели поражение под Баруджердом, а в 1094 г. были окончательно разбиты. Вскоре умерла Тархан-хатун, а затем скончался и Махмуд. Причиной смерти маленького султана стала оспа[3].
Напишите отзыв о статье "Махмуд ибн Малик-шах"
Примечания
- ↑ International encyclopaedia of Islamic dynasties, Ed. Nagendra Kr Singh, (Anmol Publication PVT Ltd., 2005), 1076.
- ↑ Asbridge, Thomas S., The Crusades: The Authoritative History of the War for the Holy Land, (Harper Collins, 2010), 22.
- ↑ 1 2 Рыжов, 2004.
- ↑ Asbridge, Thomas S., The First Crusade: A New History, (Oxford University Press, 2004), 334.
Литература
- Рыжов К. В. Сельджуки // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Махмуд ибн Малик-шах
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
