Михайлов, Андрей Дмитриевич

Андрей Дмитриевич Михайлов
Дата рождения:	28 декабря 1929(1929-12-28)
Дата смерти:	27 сентября 2009(2009-09-27) (79 лет)
Страна:	СССР СССР→Россия Россия
Научная сфера:	литературоведение
Место работы:	ИМЛИ
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	член-корреспондент РАН профессор
Альма-матер:	МГУ имени М. В. Ломоносова

Андрей Дмитриевич Михайлов (28 декабря 1929 — 27 сентября 2009) — российский литературовед, член-корреспондент РАН с 1994.

Биография

Родился в Москве, окончил филологический факультет МГУ (1955). Заведующий отделом Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, доктор филологических наук (1978). Член, позднее председатель редколлегии серии «Литературные памятники».

Лауреат премии им. А. Н. Веселовского РАН (1997). Жена — известный лингвист, член-корреспондент РАН Т. М. Николаева.

Похоронен на Введенском кладбище.

Область научных интересов

Западноевропейская литература от средних веков до первой половины XX в., сравнительное литературоведение, текстология, издательское дело.

Занимался широким кругом вопросов изучения литератур Средневековья (французской, итальянской, английской и др.). Внёс вклад в изучение литературы эпохи Возрождения, в том числе творчества Петрарки, Боккаччо, Рабле, Ронсара и др. Особый интерес проявлял к проблематике переходных эпох, в частности переходу от средних веков к Возрождению и от Возрождения к XVII в.

Основные научные труды

• Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой пародии и сатире (1976)
• Старофранцузская городская повесть (фаблио) и вопросы специфики средневековой пародии и сатиры (1986)
• Французский героический эпос. Вопросы поэтики и стилистики (1995).
• От Франсуа Вийона до Марселя Пруста: Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI—XIX века). Т. 1. — М.: Языки славянских культур, 2009. — 472 с.
• От Франсуа Вийона до Марселя Пруста: Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI—XIX века). Т. 2. — М.: Языки славянских культур, 2010. — 624 с.
• До Франсуа Вийона, до Марселя Пруста. Т. 3. — М.: Языки славянских культур, 2011. — 552 с.
• Поэтика Пруста. — М.: Языки славянских культур, 2012. — 504 с.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2564.ln-ru Профиль Андрея Дмитриевича Михайлова] на официальном сайте РАН
• [litpamyatniki.ru/library/114 Статья] на сайте серии «Литературные памятники»
• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke9/ke9-5361.htm Михайлов, Андрей Дмитриевич] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=E145B89D-0BE1-CC1A-84A6-DB4071EC94E0 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [www.litdefrance.ru/199/472 Избранные работы А. Д. Михайлова по французской литературе] на сайте [www.litdefrance.ru Французская литература от истоков до начала новейшего периода: электронная энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Михайлов, Андрей Дмитриевич

Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.