Мишин, Армас Иосифович

Армас Иосифович Мишин
Дата рождения:	15 февраля 1935(1935-02-15) (89 лет)
Место рождения:	деревня Пустошка, Мгинский район, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик
Жанр:	стихотворение, поэма, баллада
Язык произведений:	финский, русский
Дебют:	1954
Премии:	Государственная премия Республики Карелия имени Архипа Перттунена (1986)
Награды:

А́рмас Ио́сифович Ми́шин (псевдоним Олег Мишин, Armas Hiiri — А́рмас Хи́йри) (род. 15 февраля 1935) — поэт, писатель, переводчик, Заслуженный работник культуры Российской Федерации, Заслуженный работник культуры Карельской АССР.

Биография

По национальности ингерманландский финн. Отец работал на заводе в Ленинграде, умер в 1939 году.

В годы Великой Отечественной войны проживал с матерью в эвакуации в Сибири, в деревне Усть-Заостровск на Иртыше. Затем в Омске, учился в школе.

В 1949 году приехал в Карело-Финскую ССР, окончил Пудожское педагогическое училище и в 1959 году Карельский государственный педагогический институт. Преподавал литературу и русский язык в школах Петрозаводска. Принят в члены Союза писателей СССР в 1964 году.

В 1971 году окончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию (кандидат филологических наук) в Институте языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН. В 1971—1985 годах работал в Институте языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН. Издал ряд научных работ о финно-язычной литературе.

В 1985 году избран заместителем председателя правления Союза писателей Карелии. В 1990—2005 годах — председатель правления Союза писателей Карелии.

Проживает в Петрозаводске.

Творчество

Первые стихи напечатал в 1954 году. Опубликовал 12 стихотворных книг на русском языке под псевдонимом Олег Мишин и шесть сборников на родном финском языке под псевдонимом Армас Хийри. Два его сборника «Теплотрасса» (1972) и «Снег на пушках» (1980) увидели свет в Москве. Лучшие его книги на финском языке: «Корнями в небо» (1980), «Время изменяется в нас» (1992), «Время, когда вырастают крылья» (2000). По-фински в основном пишет свободным стихом.

Многие стихотворные тексты А. Мишина положены на музыку карельскими композиторами Б. Напревым, А. Белобородовым, Д. Цвибелем. Он является автором либретто опер Б. Напреева «Стрела девы Похьёлы» и «Тростниковая свирель». В 1986 году Национальный театр Республики Карелия поставил спектакль по пьесе А. Мишина «Стрела Похъетар» по мотивам эпоса «Калевала».

Известен своими переводами с финского языка на русский поэтов и писателей Карелии и Финляндии. В его переводах опубликованы сборники стихов И. Сааринена, Т. Сумманена, Я. Ругоева, Н. Лайне, В. Брендоева и других авторов.

Занимается переводами эпических песен карельских рунопевцев. В 1996 году опубликован новый перевод на русский язык эпоса «Калевала», созданный А. И. Мишиным совместно с Э. С. Киуру.

В соавторстве с Иваном Костиным является автором перевода на финский язык текста Государственного гимна Республики Карелия.

Награды и звания

• орден Дружбы (20.12.2005)
• Заслуженный работник культуры Российской Федерации (08.01.1999)
• Заслуженный работник культуры Карельской АССР (1985)
• Государственная премия Карельской ССР имени А. Перттунена (1986)
• премия Главы правительства Республики Карелия «Сампо» (1999)

Семья

• Супруга — Ольга Фёдоровна Мишина (род. 23 января 1933 года) — карельская писательница, пишет на ливвиковском диалекте карельского языка.

Библиография

• В дорогу: Стихи. — Петрозаводск, 1961. — 100 с.
• Голубая улица: Стихи. — Петрозаводск, 1963. — 55 с.
• Бессонница: Стихи. — Петрозаводск, 1966. — 55 с.
• Солнечный день: Стихи. — Петрозаводск, 1970. — 95 с.
• Теплотрасса: Стихи. — М., 1972. — 48 с.: порт.
• Второе зрение: Стихи. — Петрозаводск, 1973. — 70 с.
• Тревожность: Стихи. — Петрозаводск, 1978. — 120 с.
• Снег на пушках: Книга стихов. — М., 1980. — 109 с.
• Весомость слов простых: Сб. лит.-крит. ст. — Петрозаводск, 1982. — 174 с.
• Мгновения: Стихи. — Петрозаводск, 1982. — 71 с.
• Сопричастность: Стихи, баллады — Петрозаводск, 1985. — 166 с.
• Творчество Эльмера Диктониуса и проблемы шведоязычной литературы Финляндии. — Петрозаводск, 1987. — 120 с.
• Путешествие в «Калевалу». — Петрозаводск, 1988. — 167 с.: ил.
• Свет рябиновый: Лирика. — Петрозаводск, 1990. — 237 с.
• Inkeräläisen laulu [Песнь ингеманландца]: Runoja. Runojelma. — Petroskoi: Verso, 1995. — 127 s.: kuv. — Текст фин., рус.
• На российском ветру: Стихи и поэмы. — Петрозаводск, 2000. — 144 с.
• Фольклорные истоки «Калевалы» / Э. С. Киуру, А. И. Мишин. — Петрозаводск, 2001. — 246 с.
• И то правда: Из записных книжек. — Петрозаводск, 2003. — 191 с.
• Сквозь ливни и метели: Стихи. Поэмы. 1954—2004. — Петрозаводск, 2004. — 488 с.
• Ikkunani katsoo maailmaan [Мои окна сморят в мир]: Runoja / Alkusanat T. Summanen — Petroskoi: Karjala, 1976. — 95 s.
• Juuret avaruuteen [Врастать корнями в небо]: Runoja. — Petroskoi: Karjala, 1980. — 70 s.
• Kotikyläni pääskyset [Ласточки моей деревни] — Petroskoi: Karjala, 1986. — 63 s.
• Aika muuttuu meissä [Время изменяется в нас]: Runoja. Runoelma — Petroskoi: Karjala, 1992. — 70 s.
• Sillä aikaa kun siivet kasvavat [Время, когда вырастают крылья]: Runoja. Runoelma — Petroskoi: Verso, 2000. — 151 s.

Литература

• Очерк истории советской литературы Карелии. — Петрозаводск, 1969. — О Мишине О.: с. 262—263
• Маркова Е. И. Олег Мишин (Армас Хийри) // История литературы Карелии: в 3-х т. — Т. 3. — Петрозаводск, 2000. — С. 371—376.
• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. — Т. 2: К—П. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2009. — С. 226—227. — ISBN 978-5-8430-0125-4 (т. 2)

Ссылки

• finugor.ru/leaders/candidate/21000
• [gov.karelia.ru/Karelia/2099/53.html Русские «Калевалы» Армаса Мишина]
• [gov.karelia.ru/News/1999/Leader/0114.html Карелия официальная. Награждения]
• [gov.karelia.ru/Different/Dates/index.html?month=2 Календарь знаменательных дат]
• [gov.karelia.ru/Karelia/2037/56.html Юбилеи]

Отрывок, характеризующий Мишин, Армас Иосифович

– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.