Карело-Финская Советская Социалистическая Республика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Карело-Финская Советская Социалистическая Республика
КФССР
Karjalais-suomalainen sosialistinen neuvostotasavalta
KSSN
Республика в составе СССР

31 марта 1940 — 16 июля 1956



Флаг КФССР Герб КФССР
Девиз
«Kaikkien maiden proletaarit, liittykää yhteen!»
Гимн
Гимн КФССР
Столица Петрозаводск
Язык(и) карельский

русский
финский

Денежная единица Рубль СССР
Часовые пояса +3
Площадь 172,4 тыс. км²
7-я в СССР
Население 651,3 тыс. чел. (1959)
16-я в СССР
Форма правления Советская республика
Председатель Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР
 - 1940-1956 Куусинен, Отто Вильгельмович (первый и последний)
Телефонный код +7
К:Появились в 1940 годуК:Исчезли в 1956 году

Каре́ло-Фи́нская Сове́тская Социалисти́ческая Респу́блика (фин. Karjalais-suomalainen sosialistinen neuvostotasavalta) — союзная республика в составе СССР с 31 марта 1940 года по 16 июля 1956 года, когда Карело-Финской ССР был возвращен статус автономной республики в составе РСФСР и она была преобразована в Карельскую АССР.





История

После присоединения части приграничных территорий Финляндии, полученных СССР по Московскому мирному договору, завершившему советско-финскую «зимнюю» войну (1939—1940), 31 марта 1940 года в Москве состоялась VI сессия Верховного Совета СССР (Верховный Совет СССР 1 созыва).

На этой сессии был принят закон[1] о преобразовании Карельской Автономной Советской Социалистической Республики РСФСР в Союзную Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику и о передаче КФССР большей части перешедших от Финляндии территорий.

В состав КФССР была включена большая часть Выборгской губернии (территории на Карельском перешейке и в Северном Приладожье), а также территория Салла-Куусамо (части общин Салла и Куусамо).

В соответствии с решением VI сессии Верховного Совета СССР, внеочередная сессия Верховного Совета Карельской Автономной ССР, состоявшаяся 13—15 апреля 1940 года, приняла закон о преобразовании Карельской АССР в Карело-Финскую ССР, о выборах высших органов власти, избрала конституционную комиссию для разработки проекта конституции Карело-Финской ССР.

Летом 1940 года на переданных в состав КФССР бывших финских территориях были образованы семь новых районов — Выборгский, Кегсгольмский, Куркиёкский, Питкярантский, Сортавальский, Суоярвский и Яскинский районы, а также три сельсовета — Алакурттинский, Кайрольский и Куолаярвский, включённые в состав Кестеньгского района.

Карело-Финская ССР стала на тот момент 13-й союзной республикой СССР, в связи с чем были внесены изменения в Конституцию СССР.

Столицей КФССР остался город Петрозаводск.

После этого Мурманская область стала полуанклавом РСФСР, не соединённым с остальной её территорией.

Годы войны (1941—1944)

В ходе Советско-финской войны 1941—1944 годов значительная часть Карело-Финской ССР (включая территории, ранее не принадлежавшие Финляндии), была оккупирована финской армией и частями германского вермахта. В это время столицей советской республики был Беломорск. Финские войска потерпели поражение в Карелии летом 1944 в результате Выборгско-Петрозаводской операции.

Послевоенные годы (1944—1956)

В 1944 году Выборгский и Кексгольмский (Приозерский) районы были переданы из состава КФССР в состав РСФСР и вошли в Ленинградскую область.

В 1952 году Карело-Финская ССР была разделена на 2 округа — Петрозаводский и Сегежский. Однако уже в 1953 округа были упразднены.

В 1953 году в состав Мурманской области было передано село Алакуртти[2].

В 1954 году в Москве на ВДНХ СССР был открыт выставочный павильон Карело-Финской ССР (архитектор Ф. И. Рехмуков при участии архитектора А. Я. Резниченко).

В 1955 году был упразднён Кестеньгский район.

24 февраля 1955 года посёлок Куолаярви был передан в состав Кандалакшского района Мурманской области[3].

Упразднение (1956)

В 19541955 годы началось улучшение отношений между Финляндией, возглавляемой президентом Ю. К. Паасикиви, и СССР во главе с Н. С. Хрущёвым. В начале 1956 года Паасикиви отказался баллотироваться на новый срок и в марте новым президентом был избран Урхо Кекконен.

1 января 1956 года СССР досрочно вер­нул Финляндии полученную им согласно мирно­му договору территорию Порккала, одобрил ней­тралитет Финляндии и не препятствовал её вступлению в ООН. Преобразование КФССР в Карельскую АССР должно было показать фин­нам, что у СССР не было агрессивных целей в от­ношении Финляндии, и в то же время положить конец попыткам финской стороны вновь поднять вопрос о пересмотре границ и присоединении Ка­релии (карельский вопрос).

16 июля 1956 КФССР была официально понижена в статусе до АССР и возвращена в состав РСФСР[4]. При этом из её названия было убрано слово «финская» (Карельская АССР). На следующий день в газетах «Правда» и «Известия» была опубликована соответствующая просьба Верховного Совета Карело-Финской ССР[5].

Официальным основанием для понижения статуса республики послу­жили происшедшие изменения в национальном составе её населения (около 80 % жителей составляли русские, белорусы и украинцы), а также необходимость сокращения государственного аппарата, расходы на содержание которого в 1955 году составили 19,6 млн рублей[6].

После смены статуса республики потребовалось изменить герб СССР. В период существования Карело-Финской ССР, после вхождения в Союз трёх прибалтийских республик и Молдавии на гербе СССР изображалось 16 ленточек с девизом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь». После упразднения КФССР ленточек стало 15; это стало последним изменением герба Союза до его распада в 1991 году.

Одним из памятников Карело-Финской ССР является фонтан «Дружба народов СССР» на ВДНХ в Москве. 16 женских фигур в ансамбле фонтана символизируют союзные республики СССР. Одна из них — Карело-Финскую ССР, не существующую с 1956, остальные стали независимыми государствами в 1991. Hа фасаде Главного павильона ВДНХ среди медальонов с гербами союзных республик находится один пустой — на нём был герб КФССР.

Национальный состав

«Титульное» карельское и финское население, в отличие от других советских республик, представляло собой национальное меньшинство в течение всего времени существования республики. В 1939 году, ещё до Советско-финской войны и присоединения Карельского перешейка и Приладожья, доля финно-угорского населения (карелов, финнов и вепсов) в Карельской АССР составила 27 %[7], а согласно переписи 1959 года, проведённой уже после упразднения республики, она снизилась до 18,3 %[8].

Финское и карельское население присоединённых в 1940 году западных земель Карелии (более 400 тыс. человек) заблаговременно эвакуировалось в центральные районы Финляндии и, возвратившись в 1941—1942 годах в ходе Советско-финской войны, окончательно покинуло Карелию в 1944 году, уступив место в основном русским переселенцам из различных мест.

Территориальное деление

Руководители Карело-Финской ССР

Первые секретари ЦК Коммунистической партии Карело-Финской ССР (в 1940—1952 — КП(б) Карело-Финской ССР)[9]
Председатели Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР
Председатели Совета Министров Карело-Финской ССР (в 1940—1946 — Совета Народных Комиссаров Карело-Финской ССР)

Основные события

Основные события в истории КФССР:[10]

  • 31.3.1940 — населённый пункт Суоярви получил статус города.
  • Март 1940 — закончено строительство железнодорожной линии Петрозаводск-Суоярви.
  • 2.6.1940 — постановлением СНК КФССР открыт Карело-Финский государственный университет.
  • 13.6.1940 — открылось регулярное воздушное сообщение Петрозаводск—Выборг.
  • 1.7.1940 — вышло постановление СНК КФССР об образовании Беломорско-Онежского пароходства.
  • 6.7.1940 — вышел первый номер литературно-художественного журнала «На рубеже».
  • 9.7.1940 — образованы Питкярантский, Суоярвский, Куркиёкский районы.
  • 21.11.1940 — коллегией Наркомздрава КФССР принято решение об объявлении марциального источника в деревне Дворец государственным заповедником.
  • 22—25.12.1940 — прошёл первый съезд писателей КФССР.
  • 15.2.1941 — введена в строй 2-я очередь Кондопожской ГЭС.
  • 22.6.1941 — Начало Великой Отечественной войны.
  • 5.7.1941 — СНК и ЦК Компартии КФССР приняли постановление «О создании отрядов народного ополчения».
  • 1.10.1941 — после ожесточённых боев на Петрозаводском направлении части 7-й советской армии оставили г. Петрозаводск.
  • 25.3.1943 — Село Пудож преобразовано в город.
  • 21.6.1944 — 9.8.1944 — проведена Свирско-Петрозаводская наступательная операция войсками Карельского фронта, в результате которой освобождена большая часть КФССР:
  • 30.9.1944 — День освобождения Карелии от нацистских захватчиков[11]
  • 8.10.1944 — Петрозаводске состоялся парад партизан и подпольщиков Карелии.
  • 1.11.1944 — состоялось открытие Петрозаводского архитектурного техникума.
  • 20.1.1945 — Указом Президиума Верховного Совета КФССР рабочий поселок Лахденпохья Куркиекского района преобразован в город районного подчинения.
  • 30.3.1945 — Указом Президиума Верховного Совета КФССР образован Сегежский район с центром в г. Сегежа.
  • 1.7.1945 — открылось регулярное воздушное сообщение между Петрозаводском и Москвой.
  • 28.8.1945 — выпустила первую продукцию Петрозаводская трикотажная фабрика.
  • 2.10.1945 — постановлением СНК КФССР территория Кижского погоста объявлена государственным заповедником.
  • 14.7.1946 — восстановлен и начал работать Ляскельский бумажный завод.
  • 28.7.1946 — восстановлен и вступил в строй Беломорско-Балтийский канал.
  • 14.2.1947 — восстановлен Вяртсильский метизный завод.
  • 29.6.1947 — восстановлена Кондопожская ГЭС.
  • 1.8.1947 — восстановлен Петрозаводский судостроительный завод и начал выпуск рыболовных судов.
  • 1.4.1948 — пущен в эксплуатацию Петрозаводский домостроительный комбинат.
  • 20.8.1952 — создан Институт биологии в составе Карельского филиала АН СССР.
  • 15.5.1954 — образована республиканская комиссия по пересмотру уголовных дел лиц, пострадавших от политических репрессий 1930—1950 годов.
  • 25.9.1954 — введена в эксплуатацию первая очередь Надвоицкого алюминиевого завода.
  • 5.11.1955 — состоялось открытие нового здания Государственного музыкально-драматический театра Карело-Финской ССР.
  • 9.3.1956 — пущен в строй первый агрегат Ондской ГЭС.
  • 16.7.1956 — Верховный Совет СССР принял Закон о преобразовании Карело-Финской ССР в Карельскую Автономную Советскую Социалистическую республику и включении её в состав РСФСР

В филателии

Напишите отзыв о статье "Карело-Финская Советская Социалистическая Республика"

Примечания

  1. Закон СССР от 31 марта 1940 года «О преобразовании Карельской Автономной Советской Социалистической Республики в Союзную Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику».
  2. [www.russia.alakurtti.ru/history.php Алакуртти. История.]
  3. [murmantourism.ru/kolskiy_kray/goroda_i_rayony_/kuoloyarvi__poselok/ Туристический портал Мурманской области :: Города и районы :: Куолоярви / поселок]
  4. [www.bestpravo.com/sssr/gn-praktika/a2n.htm Закон СССР от 16.07.1956 О внесении изменений в статьи 13 и 22 Конституции (Основного Закона) СССР]
  5. Просьба Верховного Совета Карело-Финской ССР о преобразовании Карело-Финской Советской Социалистической Республики в Карельскую Автономную Советскую Социалистическую Республику и о включении её в состав РСФСР. [Выступления: М. П. Тарасов, В. Э. Хуусари, П. Т. Антипов, И. И. Сюкияйнен, Ф. Р. Козлов] «Правда», 17 июля 1956, «Известия» 17 июля 1956.
  6. [welcome-karelia.ru/kareliya-vo-vtoroy-polovine-1940-ch-v-1960-e-gg/obschestvenno-politicheskaya-zhizn-v-respublike-chast-2 Карелия во второй половине 1940-х — в 1960-е]
  7. [www.soros.karelia.ru/projects/1998/atlas/1939/1939.htm Данные переписи 1939 года по КАССР]
  8. [www.soros.karelia.ru/projects/1998/atlas/1959/1959.htm Данные переписи 1959 года по КАССР]
  9. Наименование партии приводится по Большая советская энциклопедия, 2-е издание, Т. 20, С. 179
  10. [www.gov.karelia.ru/gov/Different/Dates/index.html?year=1933 Календарь памятных дат]
  11. [www.karelia-zs.ru/reestr/010000000/010200000/12840979286.html Закон Республики Карелия от 21 октября 2011 г. N 1535-ЗРК «Об установлении Дня освобождения Карелии от фашистских захватчиков»]

Литература

  • История Карелии с древнейших времён до наших дней / Науч. ред. Н. А. Кораблёв, В. Г. Макуров, Ю. А. Савватеев, М. И. Шумилов — Петрозаводск: Периодика, 2001. — 944 с.: ил. ISBN 5-88170-049-X

Ссылки

  • [elibrary.karelia.ru/rare.shtml?section_id=5 История государственности Карелии]
Портал о Карелии — Карелия на страницах Википедии

Отрывок, характеризующий Карело-Финская Советская Социалистическая Республика

– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно: