Морозобой

Для термина «трещина» см. также другие значения.

Моро́зная тре́щина, или морозобо́й (неофиц.), или морозобо́ина (неофиц.)  — повреждение древесины стволов крупных деревьев в виде радиальной трещины, возникающее под действием резкого их охлаждения. В зависимости от степени развития, на поверхности ствола такие повреждения наблюдаются как открытые или закрытые трещины со вздутиями или гребнями, возникающими снаружи ствола от разрастания коры и древесины, реже — как открытые без вздутий. Является пороком древесины из группы трещин.

По длине могут распространяться на значительную часть ствола, по глубине — до сердцевины. Чаще всего располагаются в комлевой части ствола. Первоначально морозобоина обнаруживается в виде трещины, тянущейся вдоль ствола на различную длину и имеющей направление, параллельное волокнам древесины; так как эти волокна редко идут вертикально, обычно же направляются более или менее косо, то и трещины имеют косое направление, дающее возможность определить по наружному осмотру характер косослойности дерева.

Возникновение и развитие

Существуют разные версии образования морозных трещин. Одной из причин называется значительная разница в деформации древесины в тангентальном и радиальном направлениях при охлаждении, ведущая к возникновению критических напряжений и разрыву тканей, чему в значительной степени способствует расширение воды при её замерзании в центральной части ствола. Б. С. Чудинов особое значение придаёт так называемой внутренней сушке древесины при замораживании, величина которой определяется степенью обезвоживания клеточных оболочек, зависящей от влажности и температуры древесины. Наибольшая усадка возникает, если влажность древесины несколько превосходит значение предела гигроскопичности.

Менее всего вероятной причиной возникновения морозных трещин считается значительный перепад температур между центральными и периферическими частями ствола, когда при внезапном понижении температуры наружные слои древесины охлаждаются и сжимаются сильнее внутренних.

Трещины эти образуются сразу, и появление их сопровождается сильным треском. При последующем повышении температуры сжавшиеся наружные слои снова принимают прежний объём, и трещина закрывается настолько плотно, что летом трудно бывает заметить вновь образовавшиеся трещины.

Благодаря пробуждающейся летом деятельности камбиального слоя разрыв зарастает, причём в этом месте благодаря ослабленному давлению коры образующийся слой древесины имеет особенно значительную ширину и отличается малой плотностью. Вследствие этого на следующую зиму при действии даже сравнительно слабого мороза образуется трещина на этом же месте, зарастающая опять широким слоем на следующее лето. В конечном результате повторяющееся растрескивание древесины в одном и том же месте и отложение в этом месте особенно широкого годового слоя приводит к образованию на поверхности ствола заметного возвышения — морозобойного хребта. Достигший известных размеров хребет ослабляет натяжение, происходящее при сжатии под влиянием мороза наружных слоёв древесины ствола, вследствие чего прекращаются разрывы вновь образующихся годовых слоев и трещина зарастает, а по истечении некоторого числа лет может сгладиться и неровность, обусловленная образованием морозобойного хребта.

Описанный ход повреждения морозом наблюдается сравнительно редко, в тех случаях, когда морозобойная трещина не служит местом заражения древесины каким-либо паразитным грибом. Если такое заражение произойдёт, то деятельность камбиального слоя парализуется, и трещина не зарастает. Заражение, впрочем, чаще всего случается лишь через несколько лет, когда успел образоваться хребет заметных размеров. Тогда на вершине хребта получается более не закрывающаяся трещина, а гниль распространяется внутрь ствола, по направлению сердцевидных лучей, до сердцевины, от которой расходится в разные стороны.

Особенно часто подвергаются повреждению морозам стволы деревьев, растущих единично, по опушкам или по соседству с прогалинами; затем вредное действие мороза обнаруживается на низменных местах (так называемых морозных гнёздах) и на сырых почвах. Часто указывают, что морозобойные трещины появляются преимущественно на северной или северо-восточной стороне стволов, но это не соответствует действительности.

Морозобоина в разных породах древесины

В наибольшей степени морозобоинами повреждаются толстые стволы твёрдых лиственных пород: клёна, бука, дуба, ясеня, ореха. Чаще всего получает морозные трещины на стволе конский каштан. Тем не менее, и на мягких лиственных породах — осине и липе — морозобоины являются частым явлением. Хвойные поражаются значительно меньше, однако у пихты отмечено частое образование внутренних тангентальных морозных трещин.

Влияние на качество древесины

Всякая морозобоина или хребет свидетельствует о значительной вероятности поражения ствола гнилью, а открытая морозная трещина служит верным указанием на существование внутри него ядровой гнили. Технические качества древесины понижаются вследствие неправильного отложения годовых слоёв и нарушения целостности ствола. Поэтому деревья, повреждённые морозом, следует удалять при проходных рубках из насаждений, в которых желают выращивать поделочные стволы. Наиболее отрицательное влияние оказывают морозобоины, расположенные винтообразно вследствие косослойности ствола.

Громобоина

Громобойные трещины вызываются ударом молнии в дерево. В качестве порока древесины государственным стандартом причисляются к морозным трещинам. Проходят они обычно по всей длине дерева — от вершины до корневых лап. На поперечном спиле представляют собой трещины или желобки разной глубины, в некоторых случаях проходящие во внутренних слоях ствола и не заметные на его поверхности. Появлению особенно больших громобоин способствует сильное развитие ядра или спелой древесины, содержащих мало влаги и поэтому плохо проводящих электричество. Обычно сопровождается повреждениями коры со сколами и отщепами поверхностных слоёв древесины. Старые заросшие громобойные трещины не отличаются от морозных.

Встречаются на всех древесных породах, особенно на хвойных, а из лиственных чаще всего на дубе, белой акации, ясене и на ильмовых. Сравнительно редко поражаются граб, чёрная ольха и берёза. Реже всего страдает от молнии бук. На частоту поражения молнией, видимо, влияет содержание в древесине разных пород масла, снижающего токопроводимость.

Степень испорченности лесоматериала зависит от глубины громобоины. Наружные повреждения древесного ствола способствуют заражению его грибами и возникновению гнили.

Однако, не всегда громобоина считается явлением, снижающим качество древесины. Например, башкирский варган (род музыкального инструмента) — кубыз — делается исключительно из древесины стоявшего на возвышенности клёна, поражённого молнией.

Литература

• Пороки древесины. Альбом/Миллер В. В., Вакин А. Т.. — М., Л.: Катологиздат НКТП СССР, 1938. — 171 с.
• Вакин А. Т., Полубояринов О. И., Соловьёв В. А.. Альбом пороков древесины. — М.: Лесная промышленность, 1969.
• Вакин А. Т., Полубояринов О. И., Соловьёв В. А.. Альбом пороков древесины. — М.: Лесная промышленность, 1980.

Ссылки

• Морозобой // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Морозобой

Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]