Мюллер, Хуана

Хуана Мюллер

Хуана Мюллер (исп.  Juana Muller; 12 февраля 1911, Сантьяго — 1952) — французский скульптор чилийского происхождения. Принадлежала к Парижской школе.

Биография

Родилась в семье выходцев из Германии. Окончила школу изобразительного искусства в Сантьяго, стала преподавателем в ней. Путешествовала по Европе. В 1937 году обосновалась в Париже, работала в ателье Цадкина в академии Гранд-Шомьер, познакомилась с Бранкузи. С 1944 года сблизилась с художниками новой Парижской школы (Манесье, Базен, Айду, Этьен Мартен, Жан Бертоль, Эудальдо, Жан Лё Моаль и др.). В том же году вышла замуж за Жана Лё Моаль.

Скоропостижно скончалась во время коллективной работы над оформлением церкви Сан-Реми в Баккара (департамент Мёрт и Мозель).

Выставки

Выставлялась в галерее Жанны Бюше вместе с Верой Пагава и др. (1947), в 1946—1952 годах участвовала в майском Салоне, в 1949—1952 гдах — в Салоне молодой скульптуры.

В 1973 году в Меце состоялась коллективная выставка Хуаны Мюллер, Этьена Айду и Бальтасара Лобо.

Цитата

По словам одного из её друзей и соратников, скульптора Франсуа Стали, «Бранкузи чувствовал и говорил мне, что Хуана Мюллер, как и он сам, принадлежит к Большой Традиции искусства, в рамках которой внешняя современность — всего лишь случайное обстоятельство, неизбежное для всего подлинного».

Литература

• Juana Muller, Etienne Hajdu, Baltasar Lobo. Musées de Metz. Du 14 juin au 16 septembre 1973. Metz, 1973

Отрывок, характеризующий Мюллер, Хуана

Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.