Назар Наджми

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Наджми, Назар Назмутдинович»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Наджми.
Назар Наджми
Наҗар Нәҗми
Имя при рождении:

Назмутдинов
Назар Назмутдинович

Дата рождения:

5 февраля 1918(1918-02-05)

Место рождения:

деревня Миништы,
Уфимская губерния, РСФСР

Дата смерти:

6 сентября 1999(1999-09-06) (81 год)

Место смерти:

Уфа, Башкортостан, Россия

Гражданство:

СССР СССР → Россия Россия

Род деятельности:

поэт, драматург, прозаик, публицист, литературный критик, переводчик

Направление:

социалистический реализм

Жанр:

стихотворение, поэма, пьеса

Язык произведений:

башкирский, татарский

Премии:
Награды:

Республиканская премия имени Салавата Юлаева (1972)

[www.nazar-nadjmi.ru/ ar-nadjmi.ru]

Наза́р Наджми́ (башк. Назар Нәжми, тат. Наҗар Нәҗми); настоящее имя — Хабибназа́р Назмутди́нович Назмутди́нов (башк. Хәбибназар Назмутдин улы Назмутдинов) (5 февраля 1918 — 6 сентября 1999) — мастер слова, башкирский и татарский поэт, публицист, драматург, мемуарист. Народный поэт Башкортостана (1992). Член ВКП(б) с 1944 года.





Биография

Родился 5 февраля 1918 года в деревне Миништы ныне Дюртюлинского района Башкортостана.

Учился в сельской семилетней школе, затем — в Уфимском металлургическом рабфаке «Востоксталь». В 1938 году поступает в Башкирский государственный педагогический институт имени К. А. Тимирязева на факультет языка и литературы. В 1941 году уходит на фронт, в 1946 году закончил учёбу в Башкирском государственном педагогическом институте имени К. А. Тимирязева. С 1947 по 1949 годы работает в редакциях газеты «Совет Башкортостаны», журнала «Литературный Башкортостан». В 1955 работает директором Башкирского академического театра драмы имени Мажита Гафури. С 1955 по 1959 годы — редактор сатирического журнала «Хэнэк» ('«Вилы»'). С 1962 по 1969 годы — председатель правления Союза писателей Башкортостана.

Поэт вел большую общественную работу: избирался депутатом Верховного Совета БАССР, членом правления Союза писателей БАССР и РСФСР, делегатом многих съездов писателей Российской Федерации и СССР.

Назар Наджми — один из наиболее выдающихся лириков, своими прекрасными стихами — и светлыми, и печальными, он вошёл в золотую сокровищницу башкирской поэзии. Но этим его творчество не ограничивается. Он создал такие произведения, как «Мальчик, открывающий ворота», «Одиннадцать песен о друге», «Поэт и царь», «Дьявол», «Урал», которые являются одними из высочайших достижений башкирской поэмы.

На многие стихи Назара Наджми были написаны песни известными башкирскими композиторами — Загиром Исмагиловым, Нариманом Сабитовым, Хусаином Ахметовым, Римом Хасановым и другими. Многие из его песен стали популярными в Башкирии и за её пределами.

Назар Наджми умер 6 сентября 1999 года в Уфе. По завещанию похоронен на родине (на холме, перед въездом в село Миништы).

Рождение и смерть — две крайних даты,
А между ними — жизни торжество.
В последний путь, познав всю боль утраты,
Толпой проводим друга своего.
Другой уйдет — и голову в печали
Над ним склоняет целая страна.
А в мир входил — его мы не встречали,
Была с ним рядом только мать одна.

Назар Наджми

Награды и премии

Память

  • На здании, где жил Назар Наджми установлена мемориальная доска.
  • В сентябре 2008 года на родине поэта, вблизи села Миништы Дюртюлинского района, был открыт Мемориальный комплекс (автор Мавлетбай Халилов).
  • Именем Назара Наджми в Дюртюлях названы улица и сквер, там же установлен памятник поэту.
  • Открыт и работает Дом-музей на родине народного поэта (в селе Миништы Дюртюлинского района)
  • Имя Назара Наджми носит башкирская гимназия города Дюртюли.

Библиография

  • Капельки. Стихи. Уфа: Башгосиздат, 1950. 128 с. (на баш.яз.)
  • Лирика. М.: «Молодая гвардия», 1954. 103 с. (на русск.яз.)
  • Волны. Стихи. Уфа: Башгосиздат. 1955. 160 с. (на баш.яз.)
  • Неожиданный дождь. Стихи. Уфа: Башкнигоиздат, 1960. 96 с. (на баш.яз.)
  • Индийские страницы. (Путевые заметки) Уфа: Башкнигоиздат, 1960. 48 с. (на баш.яз.)
  • Весенняя песня. Пьеса. Уфа: Башкнигоиздат, 1960. 64 с. (на баш.яз.)
  • Земля и песня. Стихи. Уфа: Башкнигоиздат, 1962. 63 с. (на баш.яз.)
  • Слово о любви. Стихи. Казань: Таткнигоиздат, 1962, 79 с. (на тат.яз.)
  • Мои звезды. Стихи и поэмы. Уфа: Башкнигоиздат, 1963, 150 с. (на русск.яз.)
  • Открывающий ворота. Стихи. М.: Детгиз, 1963. 79 с (на русск.яз.)
  • Стихи и поэмы. (Предисловие М.Карима). Уфа: Башкнигоиздат, 1964. 240 с. (на баш.яз.)
  • Весенняя песня. — Прощай Хайруш! — Незваный гость. Пьесы. Уфа: Башкнигоиздат, 1966. 170 с. (на баш.яз.)
  • Осенние тропы. Стихи. Уфа: Башкнигоиздат, 1967. 95 с. (на русск.яз.)
  • Избранные произведения. Уфа: Башкнигоиздат, 1968. 399 с. (на баш.яз.)
  • Голубые туманы. Рассказы, новеллы. Уфа: Башкнигоиздат, 1969. 109 с. (на баш.яз.)
  • Свет падает сверху. Литературно-критические статьи, воспоминания, творческие портреты. Уфа: Башкнигоиздат, 1972. 170 с. (на баш.яз.)
  • Соседи. Стихи. Казань: Таткнигоиздат, 1972. 103 с. (на тат.яз.)
  • Нежданно-негаданно. Стихи и поэмы. Уфа: Башкнигоиздат, 1973. 94 с. (на баш.яз.)
  • Вслушиваясь в тишину. Стихи и поэмы. М.: «Сов. Россия», 1973. 159 с. (на русск.яз.)
  • Спасибо этому дому. Стихи и поэмы. «Сов.писатель», 1974. 127 с. (на русск.яз.)
  • Всегда под звездами. Стихи и поэмы. М.: «Современник», 1975. 111 с. (на русск.яз.)
  • Дыхание. Лирика. Уфа: Башкнигоиздат, 1976. 192 с. (на русск.яз.)
  • Сочинения В 3-х томах. Т.1. Стихи. Предисловие К.Ахмедьянова. Уфа: Башкнигоиздат, 1977. 304 с. (на баш.яз.)
  • Сочинения В 3-х томах. Т.2. Стихи и поэмы. Уфа: Башкнигоиздат, 1978. 240 с. (на баш.яз.)
  • Сочинения В 3-х томах. Т.3. Пьессы. Уфа: Башкнигоиздат, 1978. 384 с. (на баш.яз.)
  • Стороны. Стихи и поэмы. Уфа, 1980. 160 с. (на баш.яз.)
  • Приглашение другу. Стихи и поэмы. М.: «Советская Россия», 1981. 160 с. (на русск.яз.)
  • Стороны. Стихи и поэмы. М.: «Сов.писатель», 1982. 120 с. (на русск.яз.)
  • Кто подумал. Литературно-критические статьи. Уфа, 1983. 293 с. (на баш.яз.)
  • Засветло. Стихи, поэмы. Уфа, 1984. 146 с. (на баш.яз.)
  • Отчий дом. Стихи, поэмы. Уфа, 1988. 304 с. (на баш.яз.)
  • Иду к тебе. Стихи и поэмы. Предисловие Г.Рахима. Казань: Таткнигоиздат, 1988. 144 с. (на тат.яз.)
  • Приближение. Стихи и поэмы. Предисловие Х.Гиляжева. Уфа: «Китап», 1994, 416.с. (на баш.яз.)
  • Татарская кровь. Стихотворения и поэмы. Уфа, «Мэгрифет», 1997. 85 с. (на тат.яз.)
  • Белый родник. Стихи. Уфа: «Китап», 1997, 96.с. (на баш.яз.)
  • Страницы души. Литературно-критические статьи, воспоминания, творческие портреты. Уфа: «Китап», 1999, 320 с. (на баш.яз.)
  • Избранные произведения. I том. Стихотворения. Уфа: «Китап», 2008. 416 с. (на баш. яз.)
  • Избранные произведения. II том. Стихи и поэмы. Уфа: «Китап», 2012. 432 с. (на баш. яз.)
  • Мәңге һалдаттар ★ Солдаты навеки: Стихотворения / Назар Нәжми – Уфа: «Китап», 2015. – 144 с. (на баш. и русск. яз.)

Переводы

  • Багмут И. Счастливый день суворовца Криничного. Повесть. Уфа, Башкнигоиздат, 1955. 152 с.

Напишите отзыв о статье "Назар Наджми"

Литература

  • К.Аралбай, И.Киньябулатов. «Назар Наджми. Жизнь и творчество». Книга-фотоальбом. Уфа: «Китап», 2013. — 208 с. (на русск. и баш. яз.)
  • Р.Миннуллин. «Назар Наджми. Народная душа». Казань: «Татарское книжное издательство», 2011. — 479 с. (на тат.яз.)
  • Р.Хайбрахманов. «Назар Наджми. Монография». Казань, «Школа», 2007.
  • А. Х. Хабиров. «Назар Наджми». Семинарий. Уфа: «Гилем», 2006. — 366с.
  • М.Максимов. Стихи ровесника. «Литературная газета», 1955, 26 мая (на русск.яз.)
  • К.Хабиб. Нежданный гость. «Агидель», 1961, № 12 (на баш.яз.)
  • К.Ахмедьянов. Земля и песня. «Агидель», 1963, № 1 (на баш.яз.)
  • А.Глезер. Творчество — солдатская дорога. «Знамя», 1963, (на русск.яз.)
  • В.Баранов. Шрам войны. «Урал», 1963, № 9 (на русск.яз.)
  • М.Карим. Поэт — в пути. (Предисловие к книге Н.Наджми «Стихи, поэмы»). Уфа, 1964 (на баш.яз.)
  • К.Ахмедьянов. Назар Наджми — мастер стиха. Монография. Уфа, 1974. 168 с (на баш.яз.)
  • К.Ахмедьянов. Правда жизни. «Агидель», 1978, № 2 (на баш.яз.)
  • Г.Хусаинов. Поэтические капельки. «Стихи». Уфа, 1981. (на баш.яз.)
  • А.Хабиров. Завоевывая поэтические вершины. «Учитель Башкортостана», 1982, № 4 (на баш.яз.)
  • И.Левин. Сосед по огню. «Литературная Россия», М., 1982, 10 декабря (на баш.яз.)
  • М.Гайнуллин, Г.Хусаинов. Писатели советской Башкирии. Уфа, Башкнигоиздат, 1988. С. 274—276 (на баш.яз.)
  • История башкирской литературы в 6-ти томах. Уфа, «Китап», т.5., 1994. 347—379 (на баш.яз.)

Ссылки

  • [encycl.bash-portal.ru/nadjmi.htm Статья в Башкортостан: краткая энциклопедия]
  • [www.nazar-nadjmi.ru/home/ru/main/ Официальный сайт Назара Наджми]
  • [www.bashculture.ru/archives/84 Биография и творчество Назар Наджми]
  • [www.nazar-nadjmi.ru/home/ru/main/ Песня «Уфимские липы» на стихи Назара Наджми в исполнении Алсу. Клип на сайте www.youtube.com]

Отрывок, характеризующий Назар Наджми

– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Назар_Наджми&oldid=81297200»