Невинная ложь (фильм, 1998)

Невинная ложь
Jeans
Жанр	романтическая комедия
Режиссёр	Ш. Шанкар
Продюсер	Ашок Амритрадж Мурали Манохар Майкл Соломон
Автор сценария	Балакумаран Ш. Шанкар
В главных ролях	Айшвария Рай Прашант Нассер
Оператор	Ашок Кумар
Композитор	А. Р. Рахман
Кинокомпания	Amritraj Solomon Communications
Длительность	175 мин.
Бюджет	190 млн рупий
Сборы	350 млн рупий.
Страна	Индия
Язык	тамильский
Год	1998
Выход фильма «Невинная ложь» (оригинальное название — Jeans)

К:Фильмы 1998 года

«Невинная ложь» (там. ஜீன்ஸ், англ. Jeans) — индийская романтическая комедия режиссёра Ш. Шанкара, снятая на тамильском языке и вышедшая в прокат 24 апреля 1998 года. Главные роли исполнили Прашант, Айшвария Рай и Нассер. По сюжету семья девушки, чтобы она могла выйти замуж за любимого, притворяется будто у неё есть сестра-близнец.

На момент выхода это был самый дорогостоящий индийский фильм. «Невинная ложь» был отправлен представлять Индию на премии «Оскар», а также заработал Национальную кинопремию, Filmfare Awards South и четыре Tamil Nadu State Film Awards в различных категориях.

Сюжет

Педдабаи Раджамани — индиец, владеющий рестораном в Лос-Анджелесе. У него есть два сына-близнеца Вишванат и Раммохан, которые учатся в медицинском колледже и помогают отцу на работе. Так однажды привезя заказанную еду в аэропорт, Вишу встречает там семью из Мадраса, состоящую из Мадхумиты, её брата Мадеша и их бабушки Дханванти. Он помогает им устроится на новом месте, так как их никто не встретил. Дханванти приехала в Америку ради операции по удалению опухоли мозга. Однако после операции Мадхумите говорят, что её бабушка останется парализована. Вишу понимает, что операцию сделали неверно из-за путаницы с картами пациентов, и добивается, чтобы больница взяла на себя ответственность. Врачи проводят повторную операцию и ставят Дханванти на ноги.

За время проведённое вместе Мадху и Вишу начинают испытывать друг к другу чувства. Поэтому Дханванти симулирует ухудшение своего состояния, чтобы остаться в Америке подольше. Однако Мадху недовольна тем, что Вишу и Раму одеваются и выглядят одинаково, и она всё время их путает. Чтобы ей помочь, её брат пытается тайком постричь Раму, но его ловит Педдабаи. Узнав о чувствах Мадхумиты и Вишваната, он говорит что не даст согласия на брак, так как решил женить сыновей на сёстрах-близняшках.

Это всё из-за того, что Педдабаи и его брат-близнец Чиннабаи в своё время женились на совершенно разных женщинах. Жена Чиннабаи Сундари имела дурной характер и всё время попрекала жену Педдабаи Панкаджам. Когда Панаджам скончалась во время родов, все начали обвинять в её смерти Сундари. Не выдержав попрёков, Сундари объявила мужу, что либо он делит с братом совместный бизнес, либо она уходит от него. Педдабаи, не желая разделять ни семейное дело, ни семью брата, оставил всё ему и покинул дом вместе с сыновьями. Ему бы не хотелось, чтобы такое случилось и с его детьми.

Тогда Дханванти объявляет, что у Мадху тоже есть сестра-близнец Вайшнави, с которой они были разделены при рождении. Педдабаи в таком случае согласен на свадьбу и едет с семьёй в Индию, чтобы встретится с другой девушкой. Однако Вайшнави всего лишь выдумка бабушки, но та убеждает всю семью ей подыграть, а Мадхумиту — изобразить Вайшнави. Им удаётся заставить поверить Педдабаи и его сыновей в существование второй девушки. Однако ест проблема, обе свадьбы назначают в один день.

В Индии Педдабаи навещает его брат. В тот же вечер он пытается совершить самоубийство, но его спасают работники железной дороги. Чиннабаи объясняет брату, что он по уши в долгах, а характер его жены со временем стал ещё хуже из-за того, что она не может иметь детей. Педдабаи предлагает поменяться местами, чтобы он решил его проблемы. Он возвращается в родной город и оплачивает долги с помощью денег, которые якобы выиграл в лотерею. Узнав о повышении его благосостояния, сваха предлагает ему взять вторую жену, чтобы она родила ему детей, но он отказывается. Услышав этот разговор, Сундари смягчается.

Тем временем Вишу находит реквизит, с помощью которого семья имитировала присутствие Вайшнави и понимает, что их обманули. Разозлившись на Мадхумиту он с семьёй покидает их дом. Но Раму, несмотря на то, что его сердце разбито, говорит, что брат не должен отказываться от своей любви. Они идут к дяде, которого принимаю за отца, и просят дать согласие на брак. Чиннабаи, поняв, что желание брата женить сыновей на сёстрах вызвано размолвкой между их жёнами, советует молодым сыграть свадьбу скорее.

В это время Мадеш, не зная что всё разрешилось, едет в родной город Педдабаи, чтобы поговорить с его братом и привлечь его на свою сторону. Педдабаи, узнав о обмане, возвращается в Мадрас и, попав прямо на свадьбу, приказывает всё прекратить.

В ролях

• Айшвария Рай — Мадхумита / Вайшнави
• Прашант — Вишванат «Вишу» и Раммохан «Раму» (в оригинале Ramamoorthy)
• Лакшми — Дханванти, бабушка Мадху (в оригинале Krishnaveni)
• Нассер — Педдабаи и Чиннабаи Раджамани (в оригинале Nachiappan & Pechiappan)
• Сентил — Джуно, слуга Педдабаи
• С. В. Шекхар — Теллабабу, отец Мадху (в оригинале Vellaiappan)
• Раджу Сундарам — Мадеш, брат Мадху
• Джанаки Сабеш — мать Мадху
• Радхика — Сундари, жена Чиннабаи (в оригинале Sundaramba)
• Гита — Панкаджам, жена Педдабаи
• Гантимати — сваха
• С. Н. Лакшми — мать Панкаджам

Производство

Первым на роль близнецов приглашение получил Аббас, который не смог его принять, поскольку весь 1997 году у него уже был расписан. Вторым выбором был Аджит, также отказавшийся по схожей причине. В итоге роль отошла Прашанту, который пожертвовал ради неё семью фильмами. Популярный хореограф Раджу Сундарам дебютировал в фильме как актёр, сыграв брата главной героини. С. В. Шекхар заменил отказавшегося от роли закадрового певца С. П. Баласубраманьяма. Оператор Сантош Сиван и художник-постановщик Тхота Тхарани по разным причинам были заменены Ашоком Кумаром и Балой.

Запуск фильм состоялся в Ченнаи на AVM Studios в декабре 1996 года. Айшвария Рай, испытывающая проблемы с тамильским языком, записала свои диалоги на английском и вызубрила их наизусть. Актриса решила сама дублировать свою героиню, хотя в её предыдущем тамильском фильме её персонаж говорил заимствованным голосом. Большая часть сцен была отснята заграницей. В США съёмки проходили в Лас-Вегасе, Лос-Анджелесе, Аризоне, парке Долина Огня, Манхэттен-Бич, на озере Малибу и Universal Studios в Калифорнии. Музыкальный номер на песню «Columbus Columbus» отснят на Venice Beach в Лос-Анжелесе с участием иностранных танцоров и танцовщиц. Съёмки также проходили в Нью-Джерси и Нью-Йорке во Всемирном торговом центре. Для создания видеоряда к песне «Poovukkul» съёмочная группа отправилась в трицатидневное путешествие вокруг света, чтобы запечатлеть на плёнке Великую Китайскую стену, Эйфелеву башню, Эмпайр-стейт-билдинг, Тадж-Махал, Египетские пирамиды, Колизей и Пизанскую башню. В Париже съёмки были на время приостановлены из-за гибели принцессы Дианы в августе 1997 года. Во время съемок в Большом каньоне, съемочной группе пришлось нанять вертолеты для съёмок.

Создание фильма заняло почти 1.5 года и потребовало затрат в 190 миллионов рупий. Оригинальное название фильма Jeans переводится как «Джинсы». На вопрос, почему фильм так называется, Шанкар ответил:

Этот фильм повествует о молодых людях и принадлежит к определенному образу жизни. Молодые люди связаны с джинсовой одеждой и поэтому джинсы — это удачное название.

Оригинальный текст (англ.)  

It is a film is about young people and pertains to a certain lifestyle. Young people are associated with denim wear and so Jeans is an apt title.

Саундтрек

Все тексты написаны Вайрамуту. 

№	Название	Исполнители	Длительность
1.	«Anbe Anbe»	Харихаран, Анурадха Шрирам	5:32
2.	«Columbus Columbus»	А. Р. Рахман	4:52
3.	«Enakke Enakkaa»	П. Унникришнан, Паллави	7:09
4.	«Kannuodu Kaanbadhalam»	Нитьяшри Махадеван	5:09
5.	«Poovukkul»	П. Унникришнан, Суджата	6:53
6.	«Varayo En Thozhi»	Сону Нигам, Харини	5:48

Критика

Ранджита с сайта rediff.com дала высокую оценку персонажам Прашанта, Айшварии Рай и Нассера как «всегда заслуживающим доверия», тогда как выделила похвалу Радхике, которую она описала словами: «с её поразительным камео, сметающей актерские почести». Она также высоко оценила техническую бригаду, описав оператора Ашока Кумара как «чрезвычайно компетентного во всем», хореографию Раджу Сундарама как «запоминающуюся» и партитуру А. Р. Рахмана как «исключительно мелодичную». Deccan Herald, напротив, назвал фильм «колоссальной растратой», раскритиковав сценарий и режиссуру Шанкара и выступление Прашанта и Лакшми. Махешвара Редди из Indian Express добавил, что фильм «представляет собой смесь из живописных пейзажей, веселой комедии и небольшой путаницы с слишком большим количеством двойных ролей». Баладжи Баласураньям отметил, что «технические аспекты всегда были на высшем уровне в фильмах Шанкара и „Невинная ложь“ не является исключением. Спецэффекты, представляющие двух Прашантов настолько хороши, что мы часто забываем, что мы видим только одного актёра, а не двоих».

Награды

В 1998 году Индия выдвинула фильм в качестве претендента на Оскар за лучший фильм на иностранном языке, но в шорт-лист премии он не попал.

• Национальная кинопремия за лучшие спецэффекты — С. Т. Венки
• Filmfare Award за лучшую музыку к фильму на тамили — А. Р. Рахман
• Tamil Nadu State Film Award за лучшее исполнение комической роли — Сентил
• Tamil Nadu State Film Award за лучший женский заадровый вокал — Нитьяшри Махадеван
• Tamil Nadu State Film Award за лучшую хореографию — Раджу Сундарам
• Tamil Nadu State Film Award за лучший дизайн костюмов — Каси

Отрывок, характеризующий Невинная ложь (фильм, 1998)

– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.