Нерчинский 1-й казачий полк
| 1-й Нерчинский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк Забайкальского казачьего войска | |
 Знамя 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска. </br> Рисунок Н. С. Самокиша | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
Уссурийская отд. конная бригада (1 СибК, Приамурский ВО) |
| Тип |
казачьи войска |
| Дислокация | |
| Участие в | |
| Знаки отличия |
Георгиевские серебряные трубы с надписью «За Эюр, Хинган и Цицикар в 1900 году», Знаки отличия на головные уборы «За поход в Корею в 1904 и 1905 годах». |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Нерчинский 1-й казачий полк или 1-й Нерчинский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк Забайкальского казачьего войска.
Формирование и кампании полка
В 1689 г. Ф. А. Головиным был заключён с Китаем в Нерчинске договор, определивший восточную границу Забайкалья, бывшие с ним два добровольных полка Сибирских казаков были определены на службу в Нерчинске, Селенгинске и Верхнеудинске как городовые команды.
Вновь утверждённым уставом о Сибирских городовых казаках из Нерчинской и Верхнеудинской казачьих городовых команд 22 июля 1822 г. образован Забайкальский городовой казачий полк.
17 марта 1851 г. было образовано Забайкальское казачье войско, на формирование 3-го русского забайкальского полка была обращена Нерчинская казачья городовая команда и часть Пограничных забайкальских русских казаков.
6 мая 1872 г. 3-й русский забайкальский полк назван Забайкальским конным казачьим полком № 3 и тогда же полк определён быть второочередным и распущен на льготу. В 1893 г. льготый полк был назван 4-м полком.
Окончательно полк сформирован 1 января 1898 г. из 7, 8 и 9-й сотен 1-го Читинского полка и из трёх вновь сформированных со льготы сотен 4-го полка; при формировании полк получил наименование 3-й Забайкальский казачий полк. 15 января 1898 г. полк назван 1-м Нерчинским полком Забайкальского казачьего войска.
Первым боевым опытом полка явилось участие в подавлении Боксерского восстания в Китае. 5-я сотня была командирована в Порт-Артур и в составе отряда генерала Церпитского приняла участие в боях в боксёрами в Южной Маньчжурии и Чжилийской провинции. Остальные сотни были рассредоточены вдоль Амура и действовали сначала против хунхузов, а затем вошли в состав отрядов генералов Мищенко, Ренненкампфа и Каульбарса и находились в Северной Маньчжурии. Наградой полка за эту кампанию стали четыре Георгиевские серебряные трубы с надписью «За Эюр, Хинган и Цицикар в 1900 году», пожалованные 19 февраля 1903 г. в 1-ю и 2-ю сотни. 183 казака были награждены знаком отличия военного ордена.
В начале русско-японской войны полк вошёл в состав отдельного отряда под руководством своего полкового командира полковника Павлова, направился в северные районы Кореи и выдержал бой с японцами под Вонсаном. Затем полк по-прежнему находился в Корее в отряде генерала Косоговского. 16 марта 1905 г. полк имел серьёзное дело с японцами под Кильжду. Всего за русско-японскую войну Георгиевскими крестами было награждено 78 казаков, причём вахмистр Евстафий Метелев стал первым полным георгиевским кавалером полка. По окончании войны полку было назначено место постоянной дислокации в Благовещенске. 17 марта 1908 г., в день полкового праздника, всем чинам полка были пожалованы знаки отличия на головные уборы «За поход в Корею в 1904 и 1905 годах».
В 1905—1906 гг. полк принимал участие в пресечении беспорядков на Дальнем Востоке. В августе 1906 г. он был включен в состав Уссурийской конной бригады, развернутой в 1916 г. в Уссурийскую конную дивизию.
Осенью 1916 года полк за блестящую атаку против трёх австрийских полков в августе получил шефство Наследника Цесаревича Алексея Николаевича и стал именоваться 1-м Нерчинским казачьим Наследника Цесаревича полком.
В 1915 г. командиром полка был назначен полковник барон П. Н. Врангель.
В полку служили на должностях командиров сотен подъесаулы Р. Ф. Унгерн фон Штернберг и Г. М. Семенов, ставшие в годы Гражданской войны видными лидерами Белого движения на Дальнем Востоке.
Офицеры
| Описание | Знаки различия по состоянию на 1904-1909 гг. | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|
|
|
|
|
||||
| Погоны | |||||||||
| Классный чин |
Полковник | Войсковой старшина | Есаул | Подъесаул | Сотник | Хорунжий | |||
| Группа | Штаб-офицеры | Обер-офицеры | |||||||
Командиры полка
- 11.05.1898 — хх.12.1902 — полковник Котов, Иван Степанович
- 10.05.1903 — 04.09.1907 — полковник Павлов, Александр Александрович
- 28.10.1907 — 16.03.1914 — полковник Перфильев, Михаил Аполлонович
- 17.03.1914 — xx.xx.1914 — полковник Жулебин, Петр Петрович
- xx.xx.1914 — xx.10.1915 — полковник Кузнецов, Константин Николаевич
- 8 октября 1915 — декабрь 1916 — полковник Врангель, Пётр Николаевич
Источники
- Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
- Казин В. Х. Казачьи войска. Справочная книжка императорской главной квартиры. По 1-е апреля 1912 г. СПб., 1912
- [runivers.ru/lib/book4614/ Маковкин А. Е. 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. — СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1907.— 231 с.] на сайте Руниверс в PDF и DjVu форматах
- [adjudant.ru/p_nerch/00.htm Маковкин А. Е. 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. 1898—1906 гг. Исторический очерк. СПб., 1907]
Напишите отзыв о статье "Нерчинский 1-й казачий полк"
Отрывок, характеризующий Нерчинский 1-й казачий полк
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
