Зейдлиц, Николай Карлович

Николай Карлович Зейдлиц (Николай Карл Самуэль фон Зейдлиц, нем. Seidlitz; 1831, Рига — 1907, Тифлис) — российский натуралист, статистик и этнограф. Действительный статский советник (1882), почётный мировой судья; почётный член многих российских и зарубежных научных обществ.

Биография

Родился в семье Карла фон Зейдлица, начальника инженерной команды Риги. Около 1840 года семья переселилась в деревню Тюрсель (недалеко от Нарвы). Николай закончил в Ревельское дворянское училище, во время обучения в котором познакомился с Карлом Бэром. Обучение продолжил в Дерптском университете. В 1851 году в составе группы студентов вместе с Бэром и Миддендорфом участвовал в анатомировании кита, выброшенного на берег.

По окончании курса естественных наук в университете, в 1854 и 1855 годах путешествовал по Закавказью и соседнему Азербайджану, посвятив этим странам свою магистерскую диссертацию Botanische Ergebnisse einer Reise durch das östl. Transkaukasien u. den Aderbeidshan (Дерпт, 1857). В должностях сначала директора Царьабадской школы шелководства, затем уполномоченного по межеванию, а с 1865 года — члена-редактора Бакинского губернского статистического комитета ему удалось побывать во всех уголках края.

Назначенный в 1868 году главным редактором Кавказского статистического комитета, он издал серию томов, преимущественно по народонаселению и населённым местам Закавказья. В 1880 году появилась его этнографическая карта Кавказа, помещенная в малом виде и в Petermann’a Geogr. Mitteilung., в которых, как и в издававшихся в Санкт-Петербурге Russische Revue и многих других журналах, помещались его многочисленные труды по кавказоведению.

В «Русском вестнике» (август 1867), например, его «Очерк южно-каспийских портов и торговли» (перепечатанный в Тифлисе в 1869); в III томе редактируемого им «Сборника сведений о Кавказе» (Тифлис, 1873) помещён «Очерк виноделия Кавказа» с картой; введением к его «Списку населённых мест Бакинской губернии» (Тифлис, 1870, с этнографическими, и орогидрографическими картами) служит обстоятельный исторический и этнографический обзор этого края, которым, в том числе, воспользовался востоковед Вамбери (Das Türkenvolk, Лейпциг, 1885). «Свод статистических данных о населении Закавказья, с полным алфавитным указателем городов и деревень края» (1894) представляет всевозможные подробности о населении 9984 пунктов края. Зейдлицу принадлежит почин в посадке плантаций китайского чая и акклиматизации эвкалиптов и других экзотических для того времени растений в окрестностях Батума (на реке Чакве).

Во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов был уполномоченным Красного Креста. С 1899 года — в отставке, жил в Тифлисе.

Память

Именем Николая Зейдлица назван вид растений рода сердечников — сердечник Зейдлица (лат. Cardamine seidlitziana Albov).

Ссылки

• [eiprd.ru/site.php?mode=change_page&site_id=223&own_menu_id=30505&curent_page=33 Биография] в энциклопедии «Российские немцы»

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Зейдлиц, Николай Карлович

– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом: