Операция «Голубая звезда»

Операция «Голубая звезда» — военная операция индийской армии по уничтожению базы сикхских сепаратистов в Золотом храме (Амритсар) в июне 1984 года.

Успех операции был омрачён большими жертвами среди индийских военнослужащих и мирного населения. В долгосрочном плане «Голубая звезда» привела к росту сикхского терроризма и стала причиной убийства премьер-министра страны Индиры Ганди.

По оценке газеты «The Times of India», штурм Золотого храма был, возможно, самой неоднозначной акцией в истории индийской армии.

Предыстория

Начиная с 1981 года индийское правительство столкнулось с проблемой сикхского терроризма. Экстремистские организации сикхов требовали автономизации штата Пенджаб и создания там государства Халистан. Религиозным лидером сикхского экстремизма считался Джарнаил Сингх Биндранвал, формально не состоявший ни в каких организациях. В 1982 году Биндранвал поселился на территории Золотого храма в Амритсаре, главной святыни сикхов. В храме было налажено производство оружия и гранат. По мнению индийского правительства, Золотой храм превратился в базу сикхских террористов.

В конце мая 1984 года индийская армия начала развёртываться в Пенджабе для предстоящей операции. Подразделения 9-й пехотной дивизии окружили Золотой храм; между ними и находившимися внутри сикхскими боевиками периодически вспыхивали перестрелки. 3 июня в Пенджабе был введён комендантский час, прервана телефонная связь, прекращены транспортное сообщение и подача электроэнергии — штат оказался отрезан от внешнего мира. В средствах массовой информации вводилась цензура. Внутри Золотого храма были блокированы до 10 тыс. паломников, собравшихся там, чтобы отметить очередную годовщину мученичества Гуру Арджан Дэва.

Индийское правительство приняло решение о силовой операции по очистке Золотого храма от террористов. Штурмом руководил командующий 9-й дивизией генерал-майор Кульдип Сингх Брар. Участие в штурме для всех военнослужащих было добровольным, желающие могли отказаться.

Штурм

Во второй половине дня 5 июня боевикам и паломникам было предложено покинуть храм; из него вышли 129 человек. Согласно официальной индийской версии, боевики удерживали паломников в качестве «живого щита». Основная фаза штурма, получившего название «Голубая звезда», началась в тот же день в 22 часа 30 минут. В операции принимали участие 6 пехотных батальонов, подразделение специального назначения и бронетехника.

Оборона Золотого храма была организована военным советником Биндранвала и бывшим генералом индийской армии Шахбегом Сингхом. Находившиеся на территории храма здания предоставляли оборонявшимся множество огневых точек. Индийские войска начали штурм с трёх сторон, сразу же столкнулись с отчаянным сопротивлением боевиков и стали нести большие потери. Попытка использовать с южной стороны бронетранспортёры OT-64 привела к тому, что одна машина была подбита из гранатомёта. Для подавления огневых точек противника были привлечены танки «Виджаянта», которые сначала вели только пулемётный огонь. Когда стало ясно, что этого недостаточно, было дано разрешение на использование башенных орудий.

К утру 6 июня основное сопротивление сикхских боевиков было сломлено. Вплоть до 9 июня индийские подразделения продолжали зачищать территорию храма от одиночных снайперов. Части боевиков удалось спастись, и армия продолжила их преследование в окрестностях Амритсара.

Последствия

Согласно официальным индийским данным, в ходе штурма погибли 83 военнослужащих и 492 человека внутри храма — как боевики, так и мирные паломники, в том числе 30 женщин и 5 детей. В числе погибших были Биндранвал и Шахбег Сингх. По неофициальным данным, жертв было гораздо больше (до нескольких тысяч); как заявил находившийся в эмиграции сикхский экстремист Джагджит Сингх Чаухан, «более 10 000 человек были истреблены фашистским режимом госпожи Ганди». Золотой храм серьёзно пострадал в ходе боёв, особенно из-за танкового обстрела.

Позитивные последствия операции «Голубая звезда» назвать трудно, негативные же более очевидны. В индийской армии было отмечено массовое дезертирство военнослужащих-сикхов. Непосредственной местью за штурм Золотого храма стало убийство премьер-министра Индиры Ганди, совершённое её телохранителями-сикхами 31 октября 1984 года. В последующие годы сикхский терроризм только усилился.

Однако индийские военные сделали выводы из неудачного проведения операции. Когда в мае 1988 года Золотой храм вновь был занят экстремистами, армия прибегла к осаде и вынудила противника сдаться практически без кровопролития.

Участие Великобритании в штурме

14 января 2014 года премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон призвал расследовать роль Маргарет Тэтчер в штурме Золотого храма, после обращения председателя британского совета сикхов Гурмеля Сингха. Депутат от Лейбористской партии Том Уотсон заявил, что получил доступ к документам, из которых следует, что Тэтчер распорядилась, чтобы британский спецназ оказал помощь премьер-министру Индии Индире Ганди в борьбе с протестующими сикхами. Речь идет о переписке между Брайаном Фоллом и Хью Тейлором, которые были секретарями соответственно у министров иностранных и внутренних дел Джеффри Хау и Леона Бриттана. В одном из меморандумов, датированном 23 февраля 1984 года, Фолл пишет, что глава МИДа направил в Индию сотрудника спецназа, который помог местным военным составить план штурма храма. В послании подчеркивается, что отправку спецназовца лично одобрила премьер-министр Маргарет Тэтчер. Автор письма также попросил сохранить поездку офицера в строжайшей тайне. В противном случае, отмечает он, Великобритании грозят волнения в среде выходцев из Индии. Комментируя публикацию переписки, пресс-секретарь министерства иностранных дел Великобритании заявил, что ни Уильям Хейг, ни премьер-министр о существовании писем ничего не знали. 4 февраля министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг признал, что Великобритания консультировала власти Индии перед штурмом Золотого храма. В частности, он сказал, что: «Операция “Голубая звезда”, проведенная в реальности, представляла собой наземный штурм. В ней не были задействованы вертолеты. А следовательно – и это видно из документов – британский военный советник имел ограниченное влияние на подготовку операции». По словам Хейга, премьер-министр Маргарет Тэтчер отправила в Дели офицера элитного подразделения ВВС — Особой воздушной службы (SAS) для подготовки налета на храм с воздуха. Хейг подчеркнул, что офицер лишь давал советы, а его работа в Индии завершилась за три месяца до начала штурма, а также, что этот эпизод сотрудничества никак не был связан с продажей Индии британского вооружения.

Ссылки

• [www.bharat-rakshak.com/LAND-FORCES/Army/History/1970s/Bluestar.html OPERATION BLUESTAR, 05 JUNE 1984] — описание операции с учётом официальной позиции индийского правительства  (англ.)
• [www.panthic.org/news/125/ARTICLE/2525/2006-06-04.html 'OPERATION BLUESTAR': The untold story] — свидетельства очевидцев, расходящиеся с официальной версией  (англ.)
• [in.rediff.com/news/2004/jun/08inter2.htm The Rediff Interview/Lieutenant General Kuldip Singh Brar (retired)] — интервью с генералом Браром, руководившем операцией  (англ.)
• [dailymirror.ru/?p=196 25-летие операции «Голубая звезда»]  (рус.)
• [lenta.ru/photo/2014/01/26/sikh/#0 Люди кинжала и молитвы. Что прячут сикхи в своих тюрбанах]

Отрывок, характеризующий Операция «Голубая звезда»

Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.