Опять надо жить
Поделись знанием:
К:Фильмы 1999 года
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
(перенаправлено с «Опять надо жить (фильм)»)
| Опять надо жить | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Тимур Зельма |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Мосфильм, Донфильм |
| Длительность |
76 мин |
| Страна | |
| Год | |
«Опять надо жить» — художественный фильм, поставленный режиссёром Василием Паниным по сценарию, написанному по мотивам рассказов Андрея Платонова: «На заре туманной юности», «В прекрасном и яростном мире», «Сокровенный человек».
Сюжет
Действие фильма происходит в конце гражданской войны. Юная Ольга (Анна Синякина) в один день теряет родителей, умерших от тифа. Помня о словах, которые часто повторяла мать: «Опять надо жить», девчонка настойчиво и трудно ищет свой путь в жизни. Пойдя по стопам отца, работавшего машинистом на паровозе, она поступает на железнодорожные курсы. Ольга проявляет живой интерес ко всему, связанному с железной дорогой, и учится управлять паровозом. Развязка фильма драматична: рискуя собственной жизнью, Ольга предотвращает крушение поезда с красноармейцами.
В ролях
- Анна Синякина — Ольга
- Вершинин, Александр Владимирович — Павел
- Олег Анофриев — начальник станции
- Галина Польских — Татьяна, тётка Ольги
- Лев Прыгунов — Аркадий, муж Татьяны
- Ирина Леонова — Лиза, сокурсница Ольги
- Лев Дуров — атеист
- Владимир Конкин — священник
- Аристарх Ливанов — командир красноармейцев
- Раиса Рязанова
- Юрий Назаров — попутчик
- Александр Пятков — машинист маневрового паровоза
- Герман Юшко
- Юлия Глухова
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Евгений Новичихин, Егор Исаев, Василий Панин, Арнольд Витоль[1]
- Режиссёр: Василий Панин
- Операторы: Тимур Зельма, Михаил Коробцов
- Художники: Валентин Вырвич
- Композитор: Евгений Дога
Награды
- VIII Международный детский кинофестиваль в Артеке — лучшая актриса (Анна Синякина)[2].
- VI фестиваль «Литература и кино» в Гатчине — приз зрительских симпатий.[3]
- VI фестиваль «Литература и кино» в Гатчине — приз жюри «За лучший дебют» (Анна Синякина за роли в фильмах «Ворошиловский стрелок» и «Опять надо жить»)[3].
- Премия им. Андрея Платонова — Евгений Новичихин за сценарий фильма[4].
Интересные факты
- Дебют в кино Ирины Леоновой[5].
- В этом фильме Альфия Коротаева исполнила вокализ, написанный Евгением Догой специально для неё[6].
- По сюжету действие фильма происходит в период 1924—1927 годов, а в кадре паровоз Эр-790-32, изготовленный в 1954 году и естественно с автосцепками, а не с винтовой упряжью.
- Окраску паровоза перед фильмом восстанавливать не стали, и он в кадре с шелушащейся краской, что при закрепленных паровозах было просто невозможно.
- Фильм снимался на Юго-Восточной железной дороге. В конце фильма в кадре появляется фирменный скоростной поезд пригородного сообщения «Андрей Платонов».[7].
Напишите отзыв о статье "Опять надо жить"
Примечания
- ↑ [www.film.ru/movies/opyat-nado-zhit Опять надо жить (1999) — о фильме, отзывы, смотреть видео онлайн на Film.ru]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/154612 Культура. Ведомости.] — Газета «Коммерсантъ», №142 (04.08.2000)
- ↑ 1 2 [www.trud.ru/article/15-03-2000/3316_i_opjat_nado_zhit.html И опять надо жить.] — Газета «Труд», №47 (15.03.2000)
- ↑ [books.google.ru/books?id=loOvBTLmzlsC&pg=PA665&dq=Опять+надо+жить&hl=ru&sa=X&ved=0CBsQ6AEwAGoVChMIsenlwtjgxgIVZ2dyCh0MIgFW#v=onepage&q=%D0%9E%D0%BF%D1%8F%D1%82%D1%8C%20%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D0%BE%20%D0%B6%D0%B8%D1%82%D1%8C&f=false Е.Г. Новичихин] — словарь «Русская литература XX века» (Гл. ред. Скатов Н.Н.)
- ↑ [argumenti.ru/showbiz/2015/01/385447 Звезда "Оттепели" Евгений Цыганов с женой-актрисой воспитывают шестерых детей] АН-онлайн (05.01.15)
- ↑ [www.tltnews.ru/arts/fullnews.php?id=4002 Соловьиные песни в Тольяттинской филармонии] TLTnews.ru (13.10.2007)
- ↑ [riavrn.ru/districts/novokhopyorsk/v-voronezhskoy-oblasti-poyavilsya-pervyy-skorostnoy-poezd-prigorodnogo-soobshcheniya/ В Новохоперском районе появился первый скоростной поезд пригородного сообщения] — РИА «Воронеж» (04.06.13)
Ссылки
- А.Неверов. [www.trud.ru/article/15-03-2000/3316_i_opjat_nado_zhit.html И опять надо жить]. Газета «Труд» (15.03.2000). — Фильм «Опять надо жить» на VI фестивале «Литература и кино» в Гатчине — обзор, интервью с Анной Синякиной.
|
Это заготовка статьи о российском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Опять надо жить
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
