Исаев, Егор Александрович

Егор Исаев
Георгий Александрович Исаев
Дата рождения:	2 мая 1926(1926-05-02)
Место рождения:	Коршево, Бобровский уезд, Воронежская губерния, РСФСР, СССР
Дата смерти:	8 июля 2013(2013-07-08) (87 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Род деятельности:	поэт, публицист, переводчик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение, поэма, публицистика
Язык произведений:	русский
Премии:
Награды:

Его́р (Гео́ргий) Алекса́ндрович Иса́ев (1926—2013) — русский советский поэт и публицист, лауреат Ленинской премии (1980), Герой Социалистического Труда (1986). Секретарь Союза писателей СССР.

Биография

Георгий Александрович Исаев родился 2 мая 1926 года в селе Коршево (ныне Бобровского района Воронежской области) в крестьянской семье. После начала Великой Отечественной войны вместе со взрослыми и молодёжью школьник Егор Исаев рыл окопы и противотанковые рвы под городом Смоленском.

В Красную Армию призван осенью 1943 года. Начинал армейскую службу, охраняя важные промышленные объекты, в составе войск Народного комиссариата внутренних дел СССР, затем на Кавказе в Пограничных войсках НКВД СССР, заступал в наряды по охране государственной границы СССР с Турцией. В один из дней пограничник Исаев по собственной неосмотрительности упал в ущелье, в результате чего получил травмы и шесть месяцев лечился в госпитале, а после выписки был направлен в действующую армию. К этому времени войска Красной Армии уже освободили Варшаву. Вспоминая впоследствии её дымящиеся развалины, Егор Исаев написал балладу о Варшаве.

Накануне своего 19-летия Егор Исаев в составе войск 1-го Украинского фронта участвовал в Берлинской наступательной операции, в боях под городом Котбус, а затем в освобождении Праги.

После войны младший сержант Егор Исаев в течение пяти лет служил в составе Центральной группы войск: в Чехословакии, Австрии, Венгрии. В этот период в дивизионной газете «На разгром врага» впервые были напечатаны его стихи и заметки. После чего его по приказу Политического управления перевели в газету «За честь Родины», где он служил корректором.

В 1950 году младший сержант Исаев был демобилизован. В том же году он поступил в Москве в Литературный институт имени А. М. Горького и закончил его с отличием в 1955 году. Ещё в студенческие годы он публиковал лирические стихотворения, в 1951 году — первую поэму «Лицом к лицу» (в альманахе «Литературный Воронеж»), а в 1953 году — её окончательный вариант под названием «Над волнами Дуная», посвящённую советским воинам, нёсшим службу за рубежами Родины.

По окончании института Егор Исаев работал в издательстве «Советский писатель», в 1981 году его избрали секретарём правления Союза писателей СССР. Им написаны поэмы, изданы публицистические книги, среди которых «Двадцать пятый час», «Мои осенние поля», «Убил охотник журавля», «Жизнь прожить», «Колокол света», «В начале было слово».

В 1990 году подписал «Письмо 74-х».

В 1962 году им написана философско-антифашистская поэма «Суд памяти», а в 1976—1977 годах — поэма «Даль памяти».

Свои политические поэмы Исаев писал в подражание А. Твардовскому. Из его произв. обращают на себя внимание только поэмы «Суд памяти» (1962) и «Даль памяти», написанные между 1955 и 1977 и отмеченные в 1980 Ленинской премией. Здесь в патетически звучащих стихах говорится о трёх бывших солдатах немецкой армии, живущих в ФРГ, которая — в соответствии с советским клише — изображается как милитаристское и фашистское государство. Замысел Исаева, лежащий на поверхности, состоит в напоминании о том, что каждый несёт личную ответственность за судьбу своего народа.

— Вольфганг Казак

Есть и другие оценки поэм Исаева:

В ней [поэме «Суд памяти»] были поставлены вопросы, касающиеся миллионов жителей планеты. По­ставлены остро, глубоко, непримиримо. В поэме два дей­ствующих лица, два немецких солдата: Курт и Хорст. Третий солдат Ганс, пожалуй, лишь присутствует как носитель авторской мысли. Но эти, первые двое, выража­ют два разных понятия о войне и мире, противополож­ных понятия. Курт без ног. Он никогда не забудет, как это было:

Лечу, а ноги без меня
Ещё бегут в атаку…

И сквозь эти осязаемые до физической боли чувства он как бы держит на прицеле соседа Хорста, напоминает ему:

Запомни, Хорст, как дважды два:
Огонь, он возвращается…

Хорста вся эта острота ещё так болезненно не касается: он сыт и здоров.

— Дм. Ковалёв

Депутат Совета Национальностей ВС СССР 11 созыва (1984—1989) от Хакасской АО.

Имел двух сыновей, двух внуков и внучку.

Скончался 8 июля 2013 года в Москве в возрасте 87 лет. Похоронен на Переделкинском кладбище, рядом с женой, 12 июля.

Произведения

Поэмы

• «Над волнами Дуная» (1951—1953)
• «Суд памяти» (1962)
• «Даль памяти» (1976—1977)
• «Двадцать пятый час»
• «Жалоба креста»
• «Убил охотник журавля»
• «Буцен»

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (30 апреля 1986)
• Ленинская премия (1980) — за поэмы «Суд памяти» (1962), «Даль памяти» (1976—1977)
• два ордена Ленина
• орден Отечественной войны II степени
• орден Трудового Красного Знамени
• орден «Знак Почёта»
• медаль «За оборону Москвы»
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• другие медали
• премия имени М. А. Шолохова — за поэму «Буцен»
• «Большая литературная премия России» Союза писателей России (2008) за многолетнее служение отечественной литературе и подборки стихов, опубликованных в 2007 году в центральной печати

Источники

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Литература

• Сорокин В. [www.hrono.ru/libris/lib_s/blago02.php Бежит дорога] // Благодарение. Поэт о поэтах: Портреты писателей, очерки, литературная критика / Вст. ст. Е. Осетрова. — М., 1986.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10041 Исаев, Егор Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.rulife.ru/mode/article/274/ Человек, которого не было. Разговор с отставным крестьянским поэтом]

Отрывок, характеризующий Исаев, Егор Александрович

– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.