Перевезенцев, Сергей Вячеславович
Поделись знанием:
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
| Сергей Вячеславович Перевезенцев | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
Серге́й Вячесла́вович Перевезéнцев (род. 29 января 1960 года, Тучково Рузского района Московской области) — русский историк и философ, писатель, консервативный публицист. Доктор исторических наук, профессор факультета политологии МГУ им. М. В. Ломоносова, сопредседатель Правления Союза писателей России, лауреат ряда литературных премий.
Содержание
Биография
В 1982 году окончил исторический факультет МГПИ им. В. И. Ленина (ныне — МПГУ), ученик А. Г. Кузьмина. До 1985 года работал учителем в школе. Затем — на издательском поприще (издательства «Молодая гвардия», «Звонница-МГ», журналы «Детская Роман-газета», «Роман-журнал XXI век»).
В 1990 году защитил кандидатскую диссертацию «Идейные истоки историко-философских воззрений В. Н. Татищева». Защита докторской диссертации «Исторические судьбы России в трудах русских мыслителей XI—XVII вв.» состоялась в 1999 году.
С 1995 года — член Союза писателей России, с 1999 года — секретарь Правления, с 2004 года — сопредседатель Правления Союза писателей России[1].
С 2004 года — профессор кафедры истории социально-политических учений философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (по совместительству). С 2008 года — профессор кафедры истории социально-политических учений факультета политологии МГУ.
В 2012-2016 гг. — декан историко-филологического факультета Российского православного университета (Московского Православного института св. Иоанна Богослова) (по совместительству).
В 2013-2015 гг. — главный редактор журнала «Историческое образование» и веб-портала «Тезис.ru: Гуманитарные дискуссии»[2].
С. В. Перевезенцев входит в руководство Всемирного Русского Народного Собора (член Бюро Президиума), является участником различных общественных организаций (действительный член Императорского Православного Палестинского общества, действительный член Философско-экономического собрания и др.)
Научная и литературная деятельность
Опубликовал более 400 статей и более 40 книг. Автор (совместно с Т. В. Перевезенцевой) учебников и учебно-методического комплекта по истории России для 6—11 классов общеобразовательных школ. Автор, соавтор, составитель и редактор нескольких учебных пособий, хрестоматий и антологий для высших учебных заведений.
В своих научных и публицистических работах С. В. Перевезенцев обосновывает своеобразие и самостоятельность русской цивилизации, исследует проблемы методологии православного понимания истории, раскрывает смысловое содержание различных исторических процессов и событий. Ввёл понятие «духовный фактор исторического развития» и предложил учитывать его при анализе причин исторических явлений, наряду с иными факторами (экономическим, политическим, социальным, природно-климатическим и др.). Разработал концепцию духовно-политической мысли, в соответствии с которой изучение русских социально-политических учений нужно осуществлять через призму их духовного (религиозного) содержания и целеполагания. На основе данной концепции С. В. Перевезенцев подготовил учебный курс «История социально-политических учений России X—XVIII вв.», а также несколько спецкурсов, которые читаются для студентов-политологов. Под руководством С. В. Перевезенцева защищены 6 кандидатских диссертаций по специальностям «Теория политики, история и методология политической науки» и «Отечественная история».
Работы С. В. Перевезенцева, в частности статьи «Крах гуманизма», «Русский выбор: основополагающие идеалы национального самосознания», «Когда истории не будет», «Русский лад печальности» и др., неоднократно публиковались в различных печатных и электронных изданиях, становились предметом общественного обсуждения.
Рассказы и повести С. В. Перевезенцева печатались в журналах «Наш современник», «Роман-журнал XXI век», «Подъём», «Север», «Нижний Новгород», «Бежин луг», «Очаг», «Детская Роман-газета» и др., в газете «Литературная Россия», а также вышли отдельной книгой («Нам это надо?..: Повести и рассказы»). Отдельными изданиями выходили художественно-исторические повествования для детей: «Древняя Русь. История русского народа с I по IX век», «Иван Грозный», «Московские святители», «Век переворотов и фаворитов», «Михайло Ломоносов», «Александр II Освободитель».
Оценки деятельности
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл 3 июня 2010 года на встрече с общественностью Карелии сказал о С. В. Перевезенцеве: «Я тоже поклонник Сергея Вячеславовича Перевезенцева и должен сказать, что он написал замечательную книгу „История нашего Отечества“. Книга прекрасно издана, большим тиражом, и он, кстати, готовит сейчас учебники для православных гимназий… Когда читаешь Перевезенцева, то понимаешь, что люди, не знающие этих ключевых, фундаментальных положений нашей истории, связанных с православной культурой, не могут понять смысл исторического процесса, как он был осуществлен в судьбах России»[3].
Лауреат многих литературных премий, в том числе: им. Э. Ф. Володина (2002), им. Н. М. Карамзина (2003), премии «Триумф» Международного конкурса «Искусство книги» (2004), Всероссийской литературной премии «Александр Невский» (2005), Большой литературной премии России (2010, 1-я премия за книгу «Россия. Великая судьба»), Всероссийской литературной премии «Прохоровское поле» (2012). Неоднократный лауреат премий Ассоциации книгоиздателей (АСКИ) «Лучшая книга года»[1].
Основные работы
Книги
- [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000203/st003.shtml Отечества пользы для] (М.: Молодая гвардия, 1990);
- [filam.ru/view_manuel.php?id=24 Практикум по истории западноевропейской философии] (М.: Учебная литература, 1997);
- [www.bibliofond.ru/view.aspx?id=115653 Русская религиозно-философская мысль X—XVII вв.] (М.: Прометей, 1999);
- Москва: грани веков (М.: Голден-Би, 2001);
- [www.litmir.net/bd/?b=135728 Тайны русской веры. От язычества к империи] (М.: Вече, 2001);
- Москва — Санкт-Петербург: величие России (М.: Голден Би, 2003);
- Россия. Великая судьба (М.: Белый город, 2003);
- [hplus.org.ua/vyc/28747-zyp2668.html Смысл русской истории] (М.: Вече, 2004);
- Святорусское царство: учебное пособие по спецкурсу «История русской святости» (Арзамас: Издательство АГПИ, 2004);
- Свято-Никольский Угрешский ставропигиальный мужской монастырь. История, современность, будущее (М., 2004; 2-е изд.: М., 2006; 3-е изд.: М., 2011);
- Москва. Великие победы (М.: Голден Би, 2005. В соавт. с В. А. Волковым);
- Москва — Казань: величие России (М.: Голден Би, 2005);
- Святая Угреша: К 625-летию Свято-Никольского Угрешского ставропигиального монастыря (М.: Роман-газета XXI век, 2005. В соавт. с игуменом Иоанном (Рубиным) и Л. А. Перфильевой);
- Русский выбор: очерки национального самосознания (М.: Русскiй мiр, 2007);
- [www.rusizn.ru/ist30_01.html Древняя Русь. История русского народа с I по IX век] (Белый Город; 2001; ISBN 5-7793-0168-9);
- Нам это надо?..: Повести и рассказы. (М., 1999);
- История России с древнейших времен до начала XVI века: Учебник для 6 класса общеобразовательных учреждений (М.: ООО «ТИД Русское слово — РС», 2009. В соавт. с Т. В. Перевезенцевой);
- История России. XVI—XVIII века: Учебник для 7 класса общеобразовательных учреждений (М.: ООО «ТИД Русское слово — РС», 2010. В соавт. с Т. В. Перевезенцевой);
- История России. XIX век: Учебник для 8 класса общеобразовательных учреждений (М.: ООО «ТИД Русское слово — РС», 2011. В соавт. с Т. В. Перевезенцевой);
- История России. XX — начало XXI века: Учебник для 9 класса общеобразовательных учреждений (М.: ООО «ТИД Русское слово — РС», 2012. В соавт. с Т. В. Перевезенцевой);
- История России с древнейших времен до конца XIX века: учебник для 10 класса общеобразовательных учреждений (М.: ООО «Русское слово — учебник», 2013. В соавт. с Т. В. Перевезенцевой);
- Царь Иван IV Грозный (М.: Русскiй мiръ, 2005);
- Иван Грозный (М., Белый город, 2001);
- Век переворотов и фаворитов (М., Белый город, 2001);
- Михайло Ломоносов (М., Белый город, 2001);
- Александр II Освободитель (М., Белый город, 2002);
- Московские святители (М.: Белый город, 2009);
- Родство по истории: Статьи. Очерки. Беседы (М.: Издательство "ФИВ", 2015);
- Истоки русской души: Обретение веры. X-XVII вв. (М.: Издательство "Э", 2015)
- Русская душа. Тысяча лет отечественного любомудрия / Сост., предисл., вст. статьи С. В. Перевезенцева. (М.: Роман-газета, 1994);
- Антология античной философии / Сост., предисл., вст. статьи С. В. Перевезенцева (М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2001);
- Антология философии Средних веков и Эпохи Возрождения / Сост., предисл., вст. статьи С. В. Перевезенцева (М., «ОЛМА-ПРЕСС», 2001);
- Иван Грозный / Под ред. С. В. Перевезенцева / Сост. Д. В. Ермашов, С. В. Перевезенцев, В. В. Фомин / Вст. ст. С. В. Перевезенцева (М.: Издательство «Социально-политическая мысль». 2002);
- Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г.: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Под ред. А. Г. Кузьмина, С. В. Перевезенцева (М.: Гуманитар. изд. центр. ВЛАДОС, 2004);
- Русская социально-политическая мысль X — начала XX века: Антология. Учебное пособие. Т. I—II: Политическая мысль X — начала XIX вв. / Под общ. ред. Е. Н. Мощелкова / Ред.-сост. тома О. Ю. Бойцова, Д. В. Ермашов, С. В. Перевезенцев (М.: Издательство «Социально-политическая мысль», 2006);
- Русская социально-политическая мысль X — начала XX века: Учебно-методическое пособие. Часть 1. История политических учений России X—XVII вв.: От Киевской Руси до Московского царства / Под ред. С. В. Перевезенцева. / Авт.-сост.: Д. В. Ермашов, С. В. Перевезенцев, А. А. Ширинянц, при участии Г. В. Талиной (М.: Информационно-издательская продюсерская компания «Ихтиос», издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», 2005);
- Русская социально-политическая мысль. XI—XVII вв. Хрестоматия / Сост. С. В. Перевезенцев, подг. текстов: С. В. Перевезенцев, Г. В. Талина, Д. В. Ермашов, А. С. Ермолина, В. С. Зубова; под ред. А. А. Ширинянца, С. В. Перевезенцева (М.: Издательство Московского университета, 2011);
- Россия в Великой войне 1914-1918 годов. Образы и тексты / Под общ. ред. А. К. Сорокина и А. Ю. Шутова. Авт.-сост. К. М. Андерсон, Б. С. Котов, С. В. Перевезенцев, А. В. Репников, А. А. Ширинянц (М.: Политическая энциклопедия, 2014);
- Отечество в Великой войне 1941-1945 годов. Образы и тексты / Под общ. ред. А. К. Сорокина и А. Ю. Шутова. Авт.-сост. К. М. Андерсон, З. Н. Вишнякова, Е. М. Мягкова, С. В. Перевезенцев, А. В. Репников, А. А. Ширинянц. (М.: Политическая энциклопедия, 2015);
- Хранители России. Антология. Т. I. Истоки русской консервативной мысли. XI–XVII вв. / Под ред. С.В. Перевезенцева. Авт.-сост.: Р.В. Михайлов, С.В. Перевезенцев, А.А. Ширинянц. Подг. текстов А.А. Горохов, О.Е. Пучнина, А.С. Хелик, А.Б. Страхов, Д.А. Ананьев (М.: ООО «Паблис», 2015);
- Хранители России. Антология. Т. 2. В поисках нового… консерватизма / Под ред. А.А. Ширинянца, С.В. Перевезенцева. Авт.-сост. Р.В. Михайлов, С.В. Перевезенцев, А.А. Ширинянц. Подг. текстов: А.А. Горохов, О.Е. Пучнина, А.С. Хелик, А.Б. Страхов, Д.А. Ананьев (М.: ООО «Паблис», 2015);
Статьи
- [www.rodon.org/psv/rd.htm Русь древнейшая: художественно-историческое повествование]
- [www.nash-sovremennik.ru/archive/2010/n4/1004-17.pdf Грозный царь: известный и неведомый… (очерк-размышление)] // «Наш современник», 2010, № 4
- [portal-slovo.ru/history/40060.php Загадка древних русов, или что означает слово «русский?»] // Образовательный портал «Слово»
- [www.vokrugsveta.ru/vs/article/8068/ Кошель на царстве] // Вокруг света, 2013, № 3(2870)
- [portal-slovo.ru/history/35148.php Покров Пресвятой Богородицы над Русью] // Образовательный портал «Слово»
- [portal-slovo.ru/history/35103.php Пояс Пресвятой Богородицы. К 525-летию «Стояния на Угре»] // Образовательный портал «Слово»
- [portal-slovo.ru/history/35195.php История Николо-Угрешского монастыря. Часть I] // Образовательный портал «Слово»
- [portal-slovo.ru/history/35196.php История Николо-Угрешского монастыря. Часть II] // Образовательный портал «Слово»
- [portal-slovo.ru/history/35546.php Николай Кузанский] // Образовательный портал «Слово»
- [portal-slovo.ru/history/35339.php Русская армия в XVIII столетии] // Образовательный портал «Слово» (в соавт. с В. А. Волковым)
- [web.archive.org/web/20051226223220/portal-slovo.ru/download/history/KievRus.pdf Образование Древнерусского государства] // Образовательный портал «Слово»
- [www.portal-slovo.ru/history/35078.php О православном понимании истории] // Образовательный портал «Слово»
- [www.portal-slovo.ru/history/35082.php Крах гуманизма] // Образовательный портал «Слово»
- [www.portal-slovo.ru/history/35083.php Русский выбор, или основополагающие идеалы русского национального сознания] // Образовательный портал «Слово»
- [www.portal-slovo.ru/history/35699.php Когда истории не будет…] // Образовательный портал «Слово»
- [www.portal-slovo.ru/history/42968.php История: чему же учим?] // Образовательный портал «Слово»
- [thezis.ru/borba-za-istoriyu.html Родство по истории] // «Тезис.ru: Гуманитарные дискуссии»
- [www.sorokinfond.ru/index.php?id=132 Российские Вольтеры: просветительство XVIII века и национальная идея] // «Фонд имени Питирима Сорокина»
- [www.sorokinfond.ru/index.php?id=226 Насколько в России сопоставимы интересы государства и элит?] // «Фонд имени Питирима Сорокина»
- [www.perspektivy.info/print.php?ID=35892 Больной хочет выздороветь. О духовно-нравственном состоянии современного российского общества] // «Фонд исторической перспективы»
Напишите отзыв о статье "Перевезенцев, Сергей Вячеславович"
Примечания
Литература
- Святая Русь: Большая энциклопедия русского народа: Русское мировоззрение. — М.: Институт русской цивилизации, 2003. — С. 555-556. — 1008 с. — ISBN 5-901364-11-2.
- Перевезенцев Сергей Вячеславович // Историки России XX века: Биобиблиографический словарь: в 2-х томах / Автор-составитель А. А. Чернобаев; Под ред. В. А. Динеса. — Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2005. — Т. 2 (М—Я). — С. 171-172. — 608 с. — 2 000 экз. — ISBN 5-87309-512-4. (в пер.)
Ссылки
- [rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=826 Страница] на сайте Института русской цивилизации
- [istina.msu.ru/profile/Serp1380 Публикации] на сайте «ИСТИНА»
- [pravmir.ru/author/perevezen Публикации] на сайте «Православие и мир»
- [portal-slovo.ru/authors/35072.php Публикации] на образовательном портале «Слово»
- [ruskline.ru/author/p/perevezencev_sergej_vyacheslavovich Публикации] на «Русской народной линии»
- [ippo.ru/library/stat-ippo/5/2/ Нас всегда спасало духовное единство] (интервью на сайте ИППО)
- [file-rf.ru/analitics/1092 Нас объединит родство по истории] (интервью)
- [file-rf.ru/analitics/1093 Нам необходим хороший исторический миф] (интервью)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Перевезенцев, Сергей Вячеславович
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Рузском районе
- Доктора исторических наук
- Учёные по алфавиту
- Лауреаты Большой литературной премии России
- Историки России
- Писатели России
- Публицисты России
- Выпускники МПГУ
- Преподаватели Российского православного университета святого Иоанна Богослова
- Преподаватели философского факультета МГУ
- Преподаватели факультета политологии МГУ
- Члены Союза писателей России
- Члены Императорского православного палестинского общества
- Авторы учебников истории
