Высший орден Хризантемы

Высший орден Хризантемы
Оригинальное название	大勲位菊花章
Страна	Япония
Тип	Орден
Статус	вручается
Статистика
Дата учреждения	4 января 1888
Очерёдность
Старшая награда	нет
Младшая награда	Орден Цветов павловнии

Высший орден Хризантемы (яп. 菊花章, киккасё:) — самый старший из японских орденов.

Знак ордена на большой ленте был учреждён императором Мэйдзи в 1876 году; степень ордена с орденской цепью была добавлена 4 января 1888 года. Хотя формально имеет только одну степень, есть два вида ордена: орден Хризантемы с цепью и орден Хризантемы с большой лентой. В отличие от европейских, для японских орденов возможно и посмертное награждение.

Цепь ордена подданным Японии вручается только посмертно. Исключение сделано для глав иностранных государств, которым цепь ордена вручается в знак особой почести.

Большая лента — высшая степень отличия, которая может быть вручена японскому подданному в течение его жизни. Кроме членов императорской фамилии и глав иностранных государств, Большая лента была вручена всего трём живущим японским подданным и одиннадцати посмертно.

Описание знака

Знак ордена представляет собой четырёхконечный позолоченный знак с лучами белой эмали, в центре которого диск солнца красной эмали. Между лучами располагается цветок хризантемы жёлтой эмали с зелёными эмалированными листьями.

Знак при помощи подвески в виде цветка хризантемы жёлтой эмали подвешивается к орденской цепи или розетке Большой ленты.

Звезда ордена подобна знаку, но без подвески. Носится на левой стороне груди.

Большая лента представляет собой плечевую ленту красного цвета с тёмно синими полосками по краям. Носится через правое плечо.

Награждённые

Со дня учреждения ордена, им были награждены все последующие императоры Японии:

• Мэйдзи — 27 декабря 1876.
• Тайсё — 3 ноября 1889 (с большой цепью), 10 мая 1900 (с лентой).
• Сёва — 9 сентября 1912 (с большой цепью), 24 сентября 1921 (с лентой).
• Акихито — 10 ноября 1952 (с большой цепью).

См.: Кавалеры Высшего ордена Хризантемы

Ссылки

• [www.medals.org.uk/japan/japan001.htm Japan: Supreme Order of the Chrysanthemum]
• [wawards.org/azia/jap/19/medal.html Награды мира]

Отрывок, характеризующий Высший орден Хризантемы

На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.