Осада Шкодера

Осада Шкодера
Основной конфликт: Первая Балканская война
Май 1913. Флаги Великих держав над Шкодером
Дата	октябрь 1912 — апрель 1913 года
Место	Шкодер, Османская империя
Итог	Капитуляция османского гарнизона
Противники
Османская империя Османская империя Королевство Черногория
Командующие
Хасан Рыза-паша Топтани, Эсаад-паша Никола I Петрович Данило I Петрович
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Осада Шкодера (Скутари) — осада черногорцами оттоманского города Скутари во время Первой Балканской войны, длившаяся с середины октября 1912 года до 23 апреля 1913 года. Черногорская армия не смогла взять город штурмом, поэтому предприняла длительную блокаду.

Блокада непрерывно длилась полгода. Во время перемирия Османской империи с Балканским союзом Черногория продолжала блокировать город. Бои под Шкодером взволновали Францию, Австро-Венгрию, Германскую империю и Великобританию. Эти государства потребовали у Черногории снять осаду города, на что та ответила отказом. В ответ великие державы ввели в Адриатическое море свои суда, объявив о морской блокаде Черногории.

Несмотря на это, 23 апреля черногорские войска в результате переговоров с турецким гарнизоном города вошли в Шкодер. Никола I Петрович лично поднял флаг Черногории над Шкодером. Взятие города ознаменовало окончание боевых действий между Черногорией и Турцией, и 30 мая того же года был подписан мир.

Литература

• А. Г. Задохин, А. Ю. Низовский. Пороховой погреб Европы. — М.: Вече, 2000. — ISBN 5-7838-0719-2

Отрывок, характеризующий Осада Шкодера

Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.